Зал

То, что вошло в норму,
Уже не уйдет так просто.
Оно приобрело форму,
Заняло место,
Кажется нелепым и броским,
Поэтому все и таращатся.
Ты примеряешь это на лозунги,
Разбираешь на атомы,
Но оно уже заняло место
И сидит в центре зала.
И непонятно, кто зритель,
А кто – выступает.
Неочевидно, где выход, –
Необозрима
Удушливая панорама.
Кресла слишком неудобные,
Но ты все ходишь –
И, возможно, нет-нет
Да и отыщешь подходящее
По размеру, по цвету –
И атмосфера снова выполняет свою функцию
И голова не раскалывается.
В таком положении можно
И посмотреть представление.
Кажется, что даже подул ветер,
Хотя окон как не было, так и нет:
И мысль опережает действие,
Угадывает следующее движение –
И в тесноте своей снова соскакиваешь,
Ходишь, не владея дыханием.
Побежал бы – да нету выхода.
Раньше еще пробовал ручки,
Пробовал стены на прочность,
Но все это – чушь.
Почему?
Потому что идет представление,
Никто и ничто не отказывает тебе в удовольствии,
В здоровом удовлетворении
Самых разнообразных потребностей:
Ты можешь менять пластинки,
Можешь бегать от кресла к креслу,
Можешь танцевать, как полоумный,
Можешь сохранять свою важность –
Никто и ничто не отказывает в удовольствии
И в удовлетворении.
Можно, конечно, признаться
И сдаться,
И оставить сопротивление –
Да только кому?
Да только кому есть до этого дело?
На сцене врачи заполняют бланки,
Подносят скальпель
К изнемогающему от недуга телу.
Полицейские с игрушечными пистолетами
Задерживают грабителей,
Укравших чьи-то куклы да машинки.
Я нахожусь у обрыва –
Я смотрю в бездну перед ним:
Там нет ни сцены, ни событий.
Едва ли я хочу прыгнуть,
Едва ли я могу прыгнуть.
Думаю все, как бы принарядиться,
Как бы оттенить синяки под глазами,
Как бы включиться.
И все это не прекращается –
Кресла, сцена, отсутствие выхода;
Бездна, барьер перед нею –
То ли апатия,
То ли инстинктивная линия.
Я не знаю, нужно ли делать усилие.
Я сжигаю в отчаянье все,
Что имело когда-то смысл.
Я остаюсь тотально беззащитным,
Но все же живым,
Пусть и с ощущением,
Будто навсегда забыл свое имя.