До голых королей

 Сцена была залита светом, зал гудел и волновался. Наконец появились участники. Игроки ритуально пожали друг другу руки и сели за столик. Судья пустил часы и мягко отступил в глубь сцены.

 Белый король проснулся, зевнул и лениво потянулся. Вчера в дебюте он сделал изящную короткую рокировку с молоденькой фрейлиной-ладьёй. В миттельшпиле они мило болтали о разных пустяках, пили шампанское, но в эндшпиле ладья ускользнула и он проскучал остаток вечера.
 
 Король был в летах, но ещё весьма крепок телом и ясен умом. Дела в королевстве шли, как старые ходики – со скрипом, но исправно: на прошлой неделе, например, удалось организовать атаку на неприятельского короля, но, благодаря грамотной защите соперника, пришлось довольствоваться ничьей. Король рано научился играть. В 12 лет он был абсолютным победителем всего тридевятого царства, а в 14 лет – впервые сыграл с гроссмейстером в сеансе. По ходу партии он всё время владел инициативой, но в цейтноте – грубо ошибся и проиграл.
 Гроссмейстер снисходительно похвалил мальчика и удалился, а тот недоуменно смотрел на финальную позицию и горько плакал. Королева-мать гладила сына по голове и утешала, а кормилица принесла любимые им сахарные пряники и ванильное мороженное. Он улыбнулся и успокоился, а вскоре прошли обида и горечь.

 На доске была разыграна сицилианская защита – вариант «дракона». На крупных соревнованиях только Корчной применял это построение за чёрных, но добивался только ничьих.
 До 15-го хода соперники играли молниеносно, а затем, после некоторого раздумья, белые предложили жертву пешки d4 и чёрные погрузились в расчёт вариантов.

 Король вспомнил своё триумфальное выступление на межзональном турнире в Сусе. Там, будучи самым молодым гроссмейстером в мире, он занял чистое первое место, не проиграв ни одной партии, опередив Таля, Смыслова, Корчного и Петросяна на полтора очка.
 Потом в его жизни было ещё много блестящих побед, провалов, нападок в прессе, предательств друзей и женщин, болезней.
 С годами он «заматерел», игра его потускнела, вдохновение уступило место рационализму и технике. К жене он давно охладел, но изменял редко: из-за лени. Любил хорошее застолье и преферанс, имел дочь на поле d2.

 Чёрные уже 43 минуты упорно считали варианты. Принимать жертву пешки было крайне опасно, не принимать – не менее опасно. Сочтя свою позицию достаточно обороноспособной, чёрные решили рискнуть и взяли пешку.
 Белые ринулись в атаку, но чёрные цепко и хладнокровно защищались. К 37-му ходу с доски исчезли ферзи и одна пара ладей, атака белых выдохлась и чёрные смогли перевести дух.

 Чёрный король был невысок, грузен, с седыми жёсткими волосами. На плечах болталась заношенная мантия, ноги были обуты в мягкие домашние «чуни».
 Лучшие свои годы он провёл в шевенингенском варианте сицилианской защиты, по праву считаясь одним из лучших её знатоков. Он был автором многочисленных аналитических исследований, его имя носил популярный в 70-е годы вариант в ферзевом гамбите.
 В молодости он был исскуснейшим мастером комбинационной игры, не задумываясь жертвовал пешки и лёгкие фигуры, любил острые позиции и блюда, волочился за каждой ладьёй и почти никогда не попадал в цейтноты и цугцванги. Его любили за острый ум и язык (кстати, за это же его многие недолюбливали); за простоту и полное отсутствие чванства. Он охотно давал деньги в долг, слыл обаятельным и компанейским малым.
 Личная жизнь у него не сложилась: первая жена, достигнув восьмой горизонтали и превратившись из пешки-простушки в королеву, ушла от него на поле e7; вторая же – принесла ему себя в жертву, отражая острейшую матовую атаку. Детей ему Бог не дал.
 Он давно жил бобылём, обеднел, почти никого не принимал. Любил читать Диккенса и Вальтера Скотта, вечерами играл с шутом и камердинером в
поддавки.

 До контроля времени у белых оставалось чуть больше двух минут. По инерции они продолжали играть на выигрыш, хотя понимали, что наиболее вероятный исход партии – ничья. Итак, белые сыграли: Сc6+ (шах).

 Чёрный король устал, постоянные шахи измотали его и он думал лишь о ничьей. От шаха можно было укрыться на поле a8, но там было сыро и сильно сквозило. Все надежды чёрные возлагали на размен своего коня на фианкетированного слона белых. Конь был стар, худ, с оторванной суконной подставкой. Слон, напротив, – был молод, голубоглаз с хорошим аппетитом.
 Флажок на часах у белых угрожающе поднялся, времени на раздумье не оставалось и они пошли на размен.
 
  В возникшем эндшпиле чёрные играли точно и, после пешечных разменов, на доске остались только короли.
 Чёрный монарх облегчённо вздохнул и короткими шажками двинулся к центру доски. Там он увидел своего белого коллегу. Пот лил с того ручьём, грудь тяжело вздымалась. Их разделяла всего одна клетка.
 «Эх, проходную бы мне сейчас пешку на поле b7 и шесть секунд времени!» – читалось в глазах белого короля.
 «Слава Богу, что всё уже позади!» – устало подумал его чёрный визави.
 Два немолодых короля, не смея сблизиться, смотрели друг на друга.
Один – нервно сжимал кулаки и злился. Другой – был тих и грустен. Оба были опустошены, лишены войска и надежд, но каждый – сумел сохранить корону и честь.