Душа поэта

Поёт, упоенная сердечными смутами, средь смрада кабацкого кутежа и веселья хмельного, распутного
Поэта, поэта, душа.

Каждый глагол хлещет плетью, да вскрывает плоть, беспощаднее ножа и поэт мчит, гонимый строкой, словно на виражах, млея, как поблекшая межа. Рифм внутри не сдержав

Поёт, поёт, поэта душа.

Шелест слов с языка, срывается, шурша. Как в камине дрова, сгорают средь пьяного баловства, его беспечные юношеские слова. Вся кладезь пороков в его спеси воплощена, его рифма не сдержанна, как женщина, что неистово влюблена, и в признаниях своих откровенна и честна. 

Его строки – это мольба за всю поэзию, стремящуюся в России встать с колен, да выплыть со дна. Его взгляд, словно прицел ствола, в его стихах, как в огнях погребальных, я не прочь сгореть до тла, рифма глубоко зашла и теперь, живёт собственной жизнью, внутри меня.

Идеально – говорит Он, – это когда каждый новый текст – откровение, а не проба пера, и в каждом новом творении

Ни единого слова зря.

В этом юноше я узнаю себя.

В глазах хмельных его слушателей безразличие и пустота, кто – то наслаждается крафтовым, распивают на брудершафт, барышни опосредованно подливают себе вина и иных высокоградусных отрав. Приятели переговариваются почём нынче стаф.

А он глаголет во всю свою мощь за поэзию, в такт, будто текст его – это важнейший военный пакт, и его стих ему и Бог, и друг, и враг. Чтобы сложить слова в рифму пришлось пережить прорву духовных мук, да мозговых атак. Горчит во рту табак, он намерен в пух и прах разнести все формы стихосложения, навлечь на них всех собак, он, как сумасшедший, рифмой разрывает плен смирительных рубах!

«Покуда – говорит Он – живёт борьба в наших горячих сердцах, давайте поднимем бокалы выше и докажем всем предыдущим поколениям поэтов, что и мы тоже со словом в ладах! Мы способны пробудить к жизни, ибо не усмирить души крик, да слов широкий шаг, я тут ради того, чтобы вы узрели рифм размах!

И я не ради оваций и похвал пред вами пал, стёк, как портвейн в бокал. Вы тут пьяные, в дрова, вы тут говорите, что поэзия – это дичь, что это всё словоблудие, да обречённая ерунда. Руки дрожат, да опущена голова, строка коротит меня, словно проводка, стихи, как в вену игла, рифма застыла в моих венах, словно смола.

Вы говорите, что поэзия – это ерунда, а для меня, она, как кораблю –волна, воплощение моей сути и естества, и да, этот текст не исповедь странника, не проповедь умалишённого вождя, ни красного офицера речь, полная упоения и хвастовства

Эти строки – это моя обнажённая душа.

Вы тут пьяные, в дрова, вы тут говорите, что поэзия – это дичь, что это всё словоблудие, да обречённая ерунда.

А я кричу Вам

Да них*я!»