Первый выходной новелла

Петух в сенях натужно бросил
Гнусавый свой рассветный клич:
Эй, просыпайся, тетя Фрося!
Вставая, вставай, Василь Кузьмич!
Чего валяться в самом деле?
Вставай, колхозу помоги!
Василь Кузьмич вскочил с постели
И сразу ноги в сапоги.
Но все еще сонливо томный,
От яви суетной далек,
Он вдруг присел и, что-то вспомнив,
Вздохнул, зевнул и снова лег…
А на рассвете сон-то сладок,
Четыре. Пять. Пора, пора!
Но он проспал — ведь это ж надо! -
Аж до шести часов утра!!
Пошел пшенца цыплятам бросил,
Помылся на дворе к восьми,
Потом достал бумажник:
- Фрося! Сходи, бутылочку возьми.
А сам в сундук, где пахло мятой,
Где был душистый тот покой,
Достал костюмчик весь помятый,
Бумажный, серенький такой…
Он до войны еще был куплен,
Не помнит сам в каком году,
А с ним брезентовые туфли
На кожемитовом ходу.
Подстриг тщедушную бородку -
В ушах бы волосы подстричь -
Потом надел косоворотку -
Чем не жених, Василь Кузьмич!
Хоть, правда, вон какой ты лысый,
Взгляни-ка, вон какой седой.
Сам износился ты и высох,
А вот костюмчик молодой…
А что ж ему? Такой же новый
И модный вроде бы вполне,
Всю жизнь лежал он не надеван
В том сундуке на самом дне.
Ну, а теперь-то одевайся:
Иная жизнь, колхоз иной!
За всю-то жизнь у дяди Васи
Сегодня первый выходной.
Поговорить бы тут, да не с кем
И вот, картузик свой надев,
Во всем своем парадном блеске
Идет Кузьмич по слободе.
Давно хотелось так пройтиться
Как человеку, шут возьми!
- Глянь: это что еще за птица?
- Так это наш Василь Кузьмич!
- Да ну?! - мы думали вначале -
У нас уже колени в дрожь -
Министр какой-нибудь. Начальник,
А это вон кто! Ну, хорошь!
Ты что же это, брат, как узник
Сидишь там с бабкою с одной? -
Бородачи сошлись у кузни,
Хоть в кузне тоже выходной.
Сидят они, чему-то рады,
Эй, заходи на травку в тень!
А магазин-то с кузней рядом
И нонче там рабочий день…
Деревня к шику не привыкла,
Теперь же только успевай,
Давай серванты, мотоциклы
И телевизоры давай!
Берут все то, что подороже,
Да помодней, да по-людски,
Чтоб все, как в городе! А что же?
А чем мы хуже городских?!
Ушла давнишняя забота,
Лишь чем бы голь свою прикрыть,
Пожить как следует охота
И потому такая прыть!
- Василь Кузьмич! Давно пора бы,
Поскольку ты у нас в чести:
Купи себе вот эту шляпу
И бакендарды отпусти!
Да что одежда! Книжек нету!
А нонче книжка нам нужна!
Тут секретарша сельсовета:
- Какого вам еще рожна?
А это что?
Шеренгой тесной -
Брошюрки задом наперед.
Их наплодил издатель местный,
Хотя никто их не берет.
Никем не читанные сроду,
Они трактуют, будь здоров,
Что надо делать в огородах,
Как щупать кур, доить коров,
Пастух Ефрем, бывает рад он
Такой брошюркой помахать,
Ворчит:
- Кузьмич! Учись, как надо
Скородить, сеять и пахать!
И заковыристый, артельский
Хитро добавит старина:
- А то ведь ты в хозяйстве сельском
Не понимаешь ни хрена!
Бродил Кузьмич и надоело
И лезло в голову одно,
Что целый день ходить без дела
Так непривычно, так чудно…
И думал: есть еще иные -
Вот пожелал бы он о ком,
Чья жизнь — сплошные выходные,
А вся работа — языком.
Но шут бы с ними! Надо к дочке,
Где побывать он не успел.
И поздно ночью, лунной ночью
Он по деревне шел и пел…
Он пел легко, проникновенно
О горьком времени былом
И все о том же, незабвенном,
О Хаз-Булате удалом.
Он пел — давно ему не пелось -
Не понимая что к чему,
И тонко-тоненько, несмело
Фросинья вторила ему.
Кряхтел дергач под звездной синью,
По-над водичкой ключевой.
- А жизнь-то вся уже, Фросинья…
- Эх, Вася! Мало ли чего…
Ну и помрем и что ж такого?
А может, наша молодежь
Помянет нас хорошим словом,
А не помянет — ну и что ж…
- Ну и молчи! И будь здорова!
Еще мы бегаем пока,
И до второго выходного
Мы доживем наверняка…
Он взял жену свою под ручку,
Под локоток, как ухажер,
И лаем их встречала Жучка -
Вы где слонялись до сих пор?!
Она от радости визжала
И лебезила возле ног,
Она им все теперь прощала,
А вот петух простить не мог!
Он завопил, что было мочи,
Всем чувствам меры вопреки:
Какого черта! Среди ночи!
Вы что? Сбесились, старики?!


             1968 год, Венев