Владимир Петрушевский, поэты белого движения

Владимир Александрович Петрушевский (04 февраля 1891 (17 февраля 1891) — 30 августа 1961) — вулканолог, поэт. Родился в Москве. Прадед поэта был переводчиком Эвклида и Архимеда, а его дед — генерал-лейтенант артиллерии Василий Петрушевский — преподавал химию цесаревичу, будущему имп. Александру III. Отец Петрушевского, тоже военный, был крестником Александра III.

Большую статью о поэте, вулканологе можно прочитать в журнале "Словесница искусств" (Хабаровск)- автор известный исследователь- краевед Н. Гребенюкова.http://www.slovoart.ru/node/223

 В 1908 Петрушевский окончил Хабаровский кадетский корпус, а в 1911 — Николаевское кавалерийское училище. В первую мировую войну в чине полковника воевал в рядах 5-го гусарского Александрийского полка, а во время гражданской войны был в армии адмирала Колчака. В 1920 Петрушевский из Владивостока эвакуировался на о. Яву, где с 1921 работал в Горном департаменте в отделе геологии. В 1945 получил звание геолога-практика. Петрушевский говорил, что он «изъездил, исходил и облетал Яву, Суматру, Целебес, Борнео, Бали… имел в своем подчинении 130 вулканов». На Яве Петрушевский изучил голландский и малайский языки и заочно окончил Парижские военно-научные курсы генерала Головина. В 1950 он вышел в отставку, уехал в Австралию, поселился в Сиднее, где занялся собиранием старинных русских монет и редких книг. Занят был и общественной деятельностью: стал активным членом многих русских организаций.

 В наследии Петрушевского преобладает гражданская лирика. В его патриотических стихах воспевается прошлое России, выражается надежда на возрождение монархии. В поэтическом сборнике Петрушевского «В. А. Петрушевский», посмертно изданном австралийским Корпусом Императорских Армии и Флота, главное место отведено разделам: «Государь и Россия», «Россия», «О былом». С. Спасовский называет Петрушевского «верным солдатом своего Императора, крепким сыном своего народа, эстетом, рыцарем Белой Мечты…».

 Владивосток пал

 Корабли, корабли, корабли…
 Сколько вас в безграничном просторе!
 Это дети несчастной земли
 Уплывают в открытое море…

 
 Пал последний родимый клочок,
 Где трёхцветное реяло знамя,
 И надежду России — восток —
 Революции обняло пламя.

 
 Пал последний российский этап,
 Где ещё охранялась святыня,
 Белых нет на Руси уж солдат,
 И в руках коммунистов твердыня.

 
 Над волнами спустился туман,
 И окутал он русские души…
 «Курс держать на Корею! В Гензан!»
 Но дадут ли дойти им до суши?

 
 Корабли, корабли, корабли…
 Много вышло вас в синее море —
 Это беженцы Русской земли
 На чужбину везут своё горе.

  <1922>

 Родине

 Люблю тебя, страна родная!
 Я с детства чуткою душой
 Тебя познал, ещё не зная,
 И был всегда сын верный твой.

 Любил народные былины,
 Твою седую старину,
 Простор полей, снега, и льдины,
 И леса девственного тьму.

 
 Любил печальные напевы,
 Избушек серых долгий ряд,
 И безконечные посевы,
 И зимний сказочный наряд.

 
 Любил я в праздник перезвоны
 Твоих безчисленных церквей
 И старописные иконы
 В стенах задумчивых кремлей.

 
 Любил я царские дружины
 И тихий шелест их знамён.
 О Русь! Я был в твои седины
 И в славу русскую влюблён.

 
 И ныне, брошенный судьбою
 На остров в море-океан,
 Всегда, всегда в мечтах с тобою
 Твой верный ратник и баян. 

 <1928>


 России

 
 Прости, Россия дорогая,
 Голубка бедная моя,
 Прости, тебя покинул я,
 Чтоб здесь, душою изнывая,
 Мечтать и думать лишь о том,
 Как я вернусь к тебе потом.

 
 Я так люблю тебя, родная,
 Что без тебя мне свет не мил.
 И здесь, среди земного рая,
 Как без воды цветок, я хил.
 Скажи, зачем мне пальмы эти,

 К чему златые эти сети

 И олеандры, и банан,
 И все красоты южных стран?

 
 Здесь сердце знает только слёзы.
 Но верь, милее всех красот,
 Милее лета круглый год
 Мне о наши Русские морозы,

 Сосна, береза, дуб и ель
 И наша Русская метель.

 
 Когда теперь я вспоминаю,
 Какой была ты много лет,
 Еще сильней душой страдаю,
 Что вижу ныне столько бед.

 
 Поверь, тебя б я не оставил,
 Когда бы знал, что снова ты
 Распустишь вновь свои цветы,
 Которые вне всяких правил

 
 Сорвал безумный ураган,
 Смял революции туман.
 Какою ты была богатой,
 Какою сильной и большой.

 За что теперь такою платой
 Ты искупаешь свой покой?

 
 За что ты терпишь эти муки,
 Когда-то грозный великан?
 И тянут из соседних стран
 К тебе завистливые руки

 Твои друзья, чтоб что-нибудь
 Вонзить в твою больную грудь.

 
 Чтоб что-нибудь забрать скорее
 Пока ты не окрепла вновь,
 Чтоб сделать боль ещё больнее
 И отравить сильнее кровь.

 
 Но верьте, верьте, лицемеры,
 Ещё окрепнет наша Русь
 И первый я за меч возьмусь
 Чтоб доказать вам твердость веры.

 
 В свою страну и в свой народ,
 Чтоб знали вы, что Русь вперёд
 Ещё продвинется далёко,
 Что нету сил сломить поток,

 Который шлёт за валом вал,
 Бурля и прыгая меж скал.

 
 Орлы-стервятники! Забыли,
 Что значит Русский богатырь,
 Чем мы назад два века были
 И как раздвинулися в ширь?

 
 На мертвеца вы налетели,
 Но Русь — ведь это труп живой;
 Ещё он справится с собой
 И вновь поднимется с постели.

 И вот тогда наступит час,
 Когда «друзья» узнают нас.

 
 Да, час придёт, я верю в это,
 Воскреснет Русский наш народ,
 Пусть буду я на гранях света,
 Но вмиг помчусь на пароход.

 
 Пусть он везёт меня скорее
 Туда, на север, где мороз,
 Где лес из сосен и берёз,
 Где каждый домик мне милее,

 Чем здешний, но чужой дворец,
 Где я увижу, наконец,
 Народ родной, многострадальный,
 Церквей услышу говор дальний,

 
 Где, верю я, когда вернусь,
 Разгонит солнце злые тучи
 И снова сильной и могучей
 Увижу я родную Русь.

  <1921>

 * * *

 Если порою взгрустнётся,
 Ляжет на сердце печаль,
 Дума стрелой понесётся
 К северу милому, вдаль.

 
 Где вы, поля золотые
 Богом забытой страны?
 Кто погрузил вас, родные,
 В эти печальные сны?

 
 Сколько народу побито,
 Пролито крови и слёз!
 Вся ты печалью повита
 В прахе разрушенных грёз…

 
 Только и дышишь в надежде —
 Вспрянет родная страна
 И засверкает, как прежде,
 В солнечном блеске она.

 
 Тёмная ночь пронесётся,
 Снова заблещут кресты,
 Божия милость прольётся
 С синих небес высоты.

 
 Снова янтарною рожью
 Пахарь наполнит гумно,
 Снова по-русски, по-Божьи,
 Будет нам жить суждено.

  <1927>