Повесть о юном музыканте

      (Памяти узника фашизма Леопольда Фагурела)
                I
Вековой исполин  на часах,
Дуб рос уж третье столетье,
Купаясь верхушкой в небесах,
С семейством птичьим в верховетье.
                II
Cлужил он заместо маяка,
Сродни тополям по высоте,
В своей величавой красоте,
Путникам шедшим из далека.
                III
Достать ведёрочко с водицей
Чтобы утолить жажду людей,
Напоить истомленных коней,
Журавль склонялся над криницей.
                IV
Белые хатки под стрехой
Ржаной подстрыженой соломы,
В пылу полуденной истомы,
Оконцами на мир глядели,
Горластые петухи пели…
Повсюду благость и покой.
                V
Идут потоки демонстрантов,
Барабаны бьют удар под шаг,
И полощут ветры красный флаг.
Звуки маршей революционных,
Лица людей вдохновлённых,
Под сенью ярких транспарантов.
                VI
И стал праздничным сад пришкольный.
Мелодия Интернационала
В саду торжественно звучала,
А после праздничных слов,
Оркестр заиграл вновь,
Веселился люд довольный.
                VII
Неуловимым движением,
Залистовский, отставной военный,
Слегка седеющий, степенный,
Слал в поднебесья высоту,
Звучащих мелодий красоту,
Управлял перестроением.
                VIII
Музыканты, люди от сохи,
Чей труд под небом чистым, ясным,
Сродни творениям прекрасным,
Те, чьи натруженные руки,
Творят божественные звуки,
Хлеборобы, также пастухи.
                IX
Среди них молоденький пострел,
Талант от музыки отменный,
Дежурный музыкант подменный,
Любимый сын всего оркестра,
Помощник первый у маэстро,
Бравый Леополько Фагурел.
                X
Вечером, несущим прохладу,
Контрабас, скрипка и цимбалы,
На круг задорно зазывали.
Чардаш, танго, вальсы, полька,
Музыка тройки Леополька,
И длились танцы «до упаду».
                XI
Проявлялось утро раннее,
Влюбленные не расходились,
А в небе чужаки явились.
Бомбы рвались со свистом,
Страшно стало под небом чистым…
Вызов был готов заранее.
                XII
Ушли на фронт все музыканты…
По дорогам, траками звеня,
Танков раскалённая броня,
Днём в село родное вкатилась.
Пылью округа накрылась.
Так заявились оккупанты.
                XIII
Был трудягою Леополько.
Он пас общественное стадо,
При нём труба была, как надо,
На ней он мелодии играл,
Звуками тревоги упреждал
Об опасности. И не только.
                XIV
Уж очень партизаны наши,
Доставали оккупантов злых,
Рос гнев народный, не затих.
Из Берлина пришёл приказ
Убить всех партизан за раз.
А вышло: «съели мало каши».
                XV
Немцы, словаки и мадьяры,
Очень опытные вояки,
Собрали силы для атаки…
Набатом был, поданный сигнал:
Это на трубе пастушок сыграл!
Ушли партизаны от кары.
                XVI
Окружили враги ложбину.
Юношу вояки дюжие,
Взяли силою оружия.
И весь скот, коров да коз, в полон.
В свой оккупационный загон.
А Леополька на чужбину.
                XVII
Стучат колёса товарняка,
Сердце плачет, бунтует горестно.
Перед любимой так совестно…
Уводя в неведомые дали,
О просьбах слушать не желали.
Боялись: «Сбежит,наверняка.»
                XIX
Горька юной душе неволя,
Плачет, стонет, сердце по дому,
Никак не привыкнуть к такому.
Уху к речи резкой, лающей,
К покорности призывающей...
Почему же такая доля?
                XX
Раб молодой, босой, голодный
С толпою таких же земляков,
Рабов, без цепей, явных оков,
Гнала конвой-команда,
На труд для блага Faterlanda
В хмурый, ноябрьский, день холодный.
                XXI
Проходили через овощной цех.
Леополько не по нарошку,
Чтоб поднять дробную картошку,
Присел и уже больше не встал,
Выстрел конвоира его достал,
В пример, в назидание для всех.
                XXII
Ужаснулся люд увиденным.
Кричали немцы тупо: «Los, los.»
И тут же такое началось.
Подняли Леополька с земли
И вперёд ногами понесли.
Немцам всё было обиденным.
                XXIII
Вечерами Леополько пел
Нежные песни Украiни,
Про полёт ветра до дiвчини,
Про Днепр широкий и могучий,
Про полёт мысли выше тучи…
Мужской барак осиротел.
                XXIV
В войну ночами мать не спала…
О жуткой её сына доле,
В далекой фашистской неволе,
Известно стало ей со слов,
Друзей по несчастью, земляков,
Но мать не верила и ждала.
                XXV
Мир утвердился теперь прочно.
А мать не верила словам,
Ждала, что сын вернётся сам…
Хранят потомки по сей час,
Гитару, скрипку, контрабас.
Такой войны не будет. Точно.

Октябрь 2016г. Куркино.