Три анекдота

1.
— Ты слыхал? Рабиновича расстреляли! — Как, неужели опять?
— Тссс! Вот он идет... Не будем об этом при нем...
Завтра, возможно, и нас велят расстрелять,
или зарубят шашкой, или затопчут конем,
 
иль исключат из партии — станется с этих господ,
иль изберут в профком, иль сдадут на металлолом,
уж лучше быть манекеном в ателье дерибасовских мод,
смирно стоять в витрине за треснувшим мутным стеклом.
 
2.
На подоконнике за занавеской увядают цветы.
У молодого раввина умирает жена.
Раввин говорит: мне не найти жену лучше, чем ты,
а вторая такая, как ты, мне не нужна.
 
А ты мне тоже не нужен, хоть был ты совсем неплох, —
думает Рива, — пробил последний час.
Что последний вздох? Это — горестный вздох
или — вздох облегчения, все зависит от нас.
 
3.
Если меня съест черт,
у меня останется только один выход, верней, проход.
И человек хихикает, как будто ему показали зад,
anus mundi. По Черному морю плывет беленький пароход.
Опера к улице Ленина обращает красивый фасад.
 
А покуда выхода два — будет война или нет,
и если война, то выхода два — убьют или будешь цел.
Человек выходит из туалета — Фима, ты выключил свет?
А Фима пытался выключить, но, как всегда, не сумел.

*
Борис Херсонский
Опубликовано в журнале: Арион 2016, 3