Таинственная дверь в неизведанный мир... Светлой п

Таинственная дверь в неизведанный мир... (Светлой памати скрипача Алексея Горохова)


Комната выдержана в белых тонах...
Не в светлых, а именно в белых. И присутствует в ней некая странность.
Две узкие кровати застелены накрахмаленным, жестяного вида бельём.
Странно думать о том, что муж и жена могут не спать в одной постели.
Патриархальная, огромная кровать моих родителей не позволяла дать волю
фантазии - на предмет раздельного ведения жизни интимной.
В принципе, я не задумывалась над этим вопросом, но странность эту отметила.
Но не она беспокоила меня. А нечто иное. Что-то, чему не могла я найти
объяснения.
Я слонялась по комнате. Старалась быть деликатной и бесшумной. Но любопытство
томило настолько, что правила деликатности были забыты на некоторое время, и
мое кружение по комнате продолжалось.
Небольшой письменный стол у окна. Зеленая лампа со стеклянным абажуром. Большая. Интересная.
Бабушкина еще интереснее. Она с изогнутой ножкой, а абажур украшен потемневшими
жемчужинками и цветными стеклами, напоминающими витражи.
Жемчужинки благополучно перекочёвывали на туалеты наших кукол, а стёкла были в
неприкосновенности... до поры...
Шестым чувством понимала - бабушкина лампа была бы неуместной в этой
спартанской, аскетичной комнате с узкими белыми кроватями и...
Да...
Над письменным столом висела скрипка... Скрипка и еще одно чудо из чудес -
стеклянный футляр с бабочками редкой окраски.
Окрас был редким, но невероятно гармонировал с обликом комнаты.
За спиной моей, у противоположной стены притаился огромный сундук, покрытый
толстым ковром. Блеклым, но таким еще красивым.
А на ковре этом в огромной полукруглой корзине покоились невероятной величины
яблоки. Крымские.
Яблоки были твердые, но очень сочные.
Сок просто... лился со срезов когда нас оделяли их половинками, уверяя, что
целое яблоко осилить просто невозможно.
Мне до сих пор кажется, что... возможно...
Но обида таилась в сердце недолго.
Внимание отвлекла тетя Александра вернувшаяся из магазина. В эти-то полчаса я и
оставалась в комнате одна. Тетушка с двоюродной сестричкой ходили покупать
вкусненькое.
Принесли они розовую ветчину. Такую, какой сейчас и днем с огнем не найти. Ни в
одном магазине.
Зазевавшейся, рассеянной Александре "подложили" между розовых ломтиков кусочек
с зеленцой.
Тетушка обнюхала его, отложила в сторону и сказала - Бог им судья. Она всегда
так говорила. По любому поводу.
А мой папа, брат Александры называл ее, почему-то, ханжой.
Я не понимала значения этого странного слова, но как большинство детей, как-то
угадывала и объяснения не просила.
Когда я любовалась огромными яблоками, странность комнаты стала очевидной. За
сундуком была дверь.
Как это может быть?
Дверь, которую загораживает сундук... А как же её открывать?
И вообще, что там... за дверью этой?
И неужели тетушка, немолодая седая дама, перелезает через сундук, чтобы попасть
за эту закрытую наглухо дверь?
Никто, никуда не перелезал.
Дверь вела в комнату соседей по коммунальной квартире... вот и весь секрет...
Ах, как пленяют нас закрытые двери и таинственные лестницы...
Я занималась балетом. И во Дворце, где проходили занятия, в раздевалке, тоже
имелась таинственная дверь, а за ней, еще более таинственная винтовая
лестница из белого мрамора.
Мы боялись спускаться вниз. Но однажды... однажды переступили черту и...
Лестница заканчивалась еще одной дверью, из-за которой слышались оживленные
голоса и лился яркий свет.
Там был всего-навсего вестибюль и гомонили наши родители, уставшие от ожидания.
Странно, что уже зная... что там... за таинственной дверью, у подножия
лестницы, мы отказывались верить в очевидное...
Очевидное было слишком неинтересным...
Лишь изредка очевидное выглядело, как сказка...
Очевидная поездка сына Александры в Китай казалась сказочной.
Невероятной...
Китай...
Драконы... бумажные фонарики... интересные
темноглазые и темноволосые люди.
Алик играл для них на скрипке.
Нет. Та, что висела на стене была скрипкой его брата... МАСТЕРА...
Мы звали его Страдивари...
Скрипка Алика была с ним постоянно... Это было так естественно...
А потом Алик уехал в Киев.
Город, который тоже казался таинственным и невероятным.
Софийский собор... Крещатик... Днепр...
Людям свойственно пленяться далёким...
Да... как давно было всё это... в таком далеке...
Я читаю материал для статьи. О музыкантах - выпускниках аспирантуры Киевской консерватории класса легендарного скрипача и педагога Алексея
Горохова... нашего Алика...
Алика, который записал все концерты Паганини, более того сыграл их в два вечера
в киевской филармонии. Алика, на концертах которого всегда был аншлаг, и в
Малом зале "висели на шторах и люстрах".
Нашего Алика... мальчика из светлой комнаты с таинственной дверью в
неизведанный мир...


РИНА ФЕЛИКС