По Москве, по Москве

Где-то в этом вот доме,
не сказать точно где,
в коммунальных хоромах,
на втором этаже,
проживала гражданка
с непростою судьбой,
поделила Лубянка всех —
на «свой» и «чужой»...

"Чёрный ворон» кружил
по московским дворам,
«Чёрный ворон» ночами
успевал здесь и там...,
увозил в никуда,
возвращал иногда,
а его у неё
он забрал навсегда.
Все дороги закрыты,
перекрыты пути, —
никуда не уехать,
никуда не уйти!
Эти "здрасьте" сухие
с губ поджатых щелей,
эти взгляды косые
с каждым днём тяжелей...—

Даже слёзы и боль
за порог не пускали —
на столе в стопке писем
аккуратно лежали.
Умирала надежда
и душила тоска!
С ней — тревога и страх,
ожидание звонка...

По Москве, по Москве
фонари, фонари,
"Черный ворон" кружил
от темна до зари...
Мрак и холод гулял,
догорала свеча,
а к постели больной
пригласили врача.
Он её осмотрел и
плечами пожал...
«Что ж так поздно
хватились?..», —
с укоризной сказал.
И вздохнув тяжело,
врач закрыл ей глаза,
по окну прокатилась
дождевая слеза…

На столе стопка писем
сиротливо лежала, —
за три года немало
строк ему написала...
Поделила Лубянка всех —
на «свой» и «чужой»,
умерла та гражданка —
с непростою судьбой.

После долгого срока
это было уже,
возле той же квартиры
на втором этаже
неизвестный стоял
у закрытых дверей,
пропустив три звонка,
ожидал встречи с ней.
На пороге знакомом
вдруг услышал ответ:
«Схоронили её.
В марте будет семь лет».
Развернулся он молча,
папироску достал,
ни жены и ни крова, —
всё «тогда» потерял!..
 
Города, города фонари,
фонари,
«Чёрный ворон» кружил
от темна до зари!
В городах, в городах
сизари, сизари,
а по чёрной тайге
снегири, снегири...


Сб."Крылатый Ангел"