Родного дома стены

Крутой тропой на Кизил-Таш
нас поднимал японский скутер:
на современный лад  вояж,
от городской спасавший скуки

Дышало жаром в костерке,
и запасённая тушонка,
томилась в старом котелке
и там побулькивала звонко.

Привычен был былой рефрен
ещё с походов  по Кавказу,
когда вдали от крымских стен
бывали мы от раза к разу.

Там, средь самшитовых стволов
ручей, журча, стремился к морю,
перекрывая дальний рёв
туда же мчащейся Кодори.

Но ты давно жена  и мать
прелестных крепеньких дочурок,
к походным будням привыкать
тебе не внове с Поликура.

Затухщий оживить огонь,
а терпкий чай сменить на кашу,
и пламя резво, словно конь,
руководил досугом нашим.

По небосводу облака,
а мумиё по стенке скальной -
прошлась по ним твоя рука
и стала мысль уже сакральной.

На Кизил-Таш спустилась тень,
плато нависло, спрятав небо,
приблизился к закату день
и лез кизил к чертогу Феба.

Я ощущал его наитьем,
погрязнув в прозу бытия,
закончил поздно чаепитьем -
укрыла тьма от нас Мартьян.

И вот хозяйничает блажь -
в покое  верх берёт истома,
и нависавший Кизил-Таш
стал мне стеной родного  дома.