Родного дома стены

Крутой тропой на Кизил-Таш
нас поднимал японский скутер:
на современный лад  вояж,
от городской спасавший скуки

Дышало жаром в костерке,
и запасённая тушонка
томилась в старом котелке
и там побулькивала звонко.

Привычен этот был  рефрен
ещё с походов  по Кавказу,
когда вдали от крымских стен
бывали мы от раза к разу.

Там, средь самшитовых стволов
ручей, журча, стремился к морю,
перекрывая журчанье рёв,
туда же мчащейся Кодори.

А ты давно жена  и мать
прелестных крепеньких дочурок,
к походным будням привыкать
тебе не внове с Поликура.

Затухщий оживить огонь,
и терпкий чай - замена каше,
и пламя резво, словно конь,
руководило бытом нашим.

По небосводу облака,
как мумиё по стенке скальной -
легка была твоя рука
и всё казалось нам нормальным...

На Кизил-Таш спустилась тень,
плато нависло, спрятав небо,
приблизился к закату день
и зрел кизил в чертогах Феба.

Я ощущал его наитьем,
погрязнув в прозе бытия,
закончил поздним чаепитьем -
укрыла тьма от нас Мартьян.

Затих бивак походный наш,
уже блаженствуёт истома,
и нависавший Кизил-Таш
стал мне стеной родного  дома.