Я ослеп, и не видно мне более неба...

Я ослеп, и не видно мне более неба,
Что вместилось всецело в паре твоих глазниц.
На ресницах моих время тает октябрьским снегом,
А мне хочется таять любовью в лоне твоих ресниц.

Я оглох, и не слышно мне шёпота боле:
Неразборчивый гул города бьёт по моим ушам.
Ты ушла, а я в выборе боли был волен,
Только вместе с тобою ушла и моя душа.

Очерствел я, как хлеб, пролежавший под Солнцем;
Моё сердце утратило зоркость - и чёрт с ним.
Мне бы только уверенным быть, что твоё - смеётся,
И пускай даже в четверостишьях с поэтом другим.

Мне бы только хоть раз в неделю - твои объятья,
Что собой оправдали бы шесть с половиной дней.
Для поэта отсутствие музы - большое проклятье.
Кто ж меня проклинает в течение жизни моей?

Я дышу, и мне кажется - воздух несвежий.
Это кажется мне поздно вечером в зимнем саду.
Я жил, живу и ещё буду жить без надежды,
Но без вдохновения долго ли я проживу?