Княгиня Ольга Глава V

Крещение. Первая христианка.


Принимала в нём посольства,
Много стало приезжать.
Шла молва такого свойства,
Что её нельзя «прижать».

Ольга часто вспоминала,
Что ей Игорь говорил
Про собор Софийский. Знала
Кто его соорудил.

Неизвестную культуру
Стала в мыслях уважать.
Все молебны процедуру
Стала тихи изучать.

Что такое христианство?
Кто такой Иисус Христос?
Их богатое убранство
Задавало ей вопрос.

Почему Богов так много?
В христианстве он один.
Почему мы чтим не строго?
В вере той народ един.

Даже сам Кирилл, Мефодий
Кто учил её читать.
Соблюдали принцип строгий,
Не могли Христа ругать.

Стала с греками встречаться,
Греки в вере знали толк.
В языке их разбираться,
Был он мягкий, словно шёлк.

Вскоре Святослав вернулся,
Витслав дар увидел в нём:
Воин сказочный проснулся,
Силой был не обделён.

Только в цель разил из лука,
До седла рубил мечом.
Мог ходить, как рысь, без звука,
Был, терпим, кто не при чём.

Лошадей любил безмерно
И в «ночное» мог ходить.
Личный конюх непременно
Должен сам коня холить.

Вырос как-то незаметно,
Взрослым став не по годам.
Стало видно, … не заметно,
Дар природный Богом дан.

Ольга вот и пригласила
Титул князя передать.
Этим жестом положила
Новый смысл всему придать.

Он, возглавив государство,
Стал в походах больше жить.
И толкало не коварство,
А желание победить.

Да, княгиня всё отдала.
Не витал сын в облаках.
Знал, что власть, чтобы не стало,
В крепких Ольгиных руках.

Всё ж культура христианства
Ольгу тронула всерьёз.
А потуги мессианства
Для Руси сплошной курьёз.

Адальберт вдруг объявился,
Как епископ всей Руси.
Кто? Откуда он свалился?
Магдебургский хмырь, прости.

Он с идеей христианства
Прибыл, как миссионер.
- «Для нас всех всё это хамство!» -
Скажет, Ольга, например.

И народ воспринял остро:
- «Лезут со своим Христом!
Гнать отсель, пока не поздно,
Гнать в три шеи и кнутом».

Кой- кого всё же забили,
Адальберт всё ж убежал.
Первый раз Русь так крестили
И никто не возражал.

Византия привлекала
Ни как сытенький сосед,
А культурой, так как знала –
Без неё богатства нет.

Весть нашла Феофеланта,
Патриарха тех земель.
Соблюдая чувство такта,
Ольга стала его цель.

Он направил ей послание
Византию посетить.
Если есть к тому желание,
В православие крестить.

Ольгу это чуть смутило,
Но предлог был всем хорош;
И друзей не удивило,
И желание не ложь.

Асмунд, Свенельд рядом были,
Витслав с сыном, как всегда.
Ольге честно все служили
И не лгали никогда.

И сейчас, когда решался,
Кто в душе у Ольги Бог,
Ни один друг не вмешался,
Этим, только лишь, помог.

После долгих колебаний,
Ольга всё же собралась.
Только добрых пожеланий
От друзей не дождалась

Город звался не Царьградом,
А Константинополь нынче стал.
Там правитель с ясным взглядом,
В честь его так и предстал.

Император встретил лично:
Константин и сын Роман.
- «Архонтессой звать логично,
На Руси, как высший сан». -

Так сказал он ей при встрече.
Сын был рядом – подтвердил.
И ещё, что нет и речи
О лукавстве – нет причин.

- «Ты наш помысел Господний!» -
Произнёс он: «Так и быть!
Быть мне вечно в Преисподни,
Если вздумаю забыть».

Поселили, как царицу,
Во дворце, где Константин.
Всем хотелось видеть «львицу»,
Но общался он один.

И однажды вдруг при встрече,
Когда он был с ней одной,
Он сказал: «Ещё не вечер!
Ольга, будь моей женой …»

Ольгу всё это смутило,
Даже покраснела чуть,
Но нашлась, не тут-то было,
Не дала свечу задуть:

- «Отказать тебе не смею,
Не хочу иметь врагов.
Я язычница, имею
Много символов, Богов.

Ты же честный христианин,
Не поймёт тебя Христос.
Брак такой не только странен,
Для других большой вопрос.

Извини, но невозможно
Наш союз вот так создать.
Я тебя, хоть осторожно,
Буду вечно вспоминать».

Говорила откровенно,
Даже слёзы на глазах.
- «Найду выход непременно!»
Крикнул Константин в сердцах.

Через день пришёл, что важно,
Патриарх Феофелант.
Догадаться и не сложно,
В христианстве он гигант.

Объяснил ей процедуру,
Как пройдёт этот обряд.
Чтоб не сделать что-то сдуру,
Предложил сменить наряд.

- «Выбрал я собор Софийский.
Как считаешь? Подойдёт?» -
Ольга, вздрогнув: «Он мне близкий,
Он давно во мне живёт»

- «Я теперь вполне спокоен» -
Патриарх, вдруг подмигнул:
- «Первый раз со мной такое,
На святое, ведь, дерзнул.

- «Нам язычница – дикарка …» -
Я прошу меня простить:
Ты, как символ, как приманка …
Так и Русь будем крестить!

Будут просьбы, пожелания?
Всё исполним! Вот те крест.
Ты у нас не от отчаяния,
Это яркий Благовест.

- «Просьба есть. Вопрос курьёзный …
Крёстный должен быть один?
Если так, пусть будет крёстный
Император Константин!»

Патриарх не удивился,
Он такое ожидал.
То, что сразу согласился,
Не понял, что маху дал.

Долгожданный день крещения …
Перезвон колоколов …
Благовест, как очищение
Разлился поверх голов.

Город вроде, как-то сразу
Приобрёл нарядный вид.
Чистота не по приказу,
Злость пропала, груз обид.

И процессия … внушала …
Это был, как крестный ход.
Свежесть утра не мешала
Ощутить весны приход.

Константин, держа на руку,
Ольгу вёл, как под венец.
Нет намёка на разлуку,
Улыбался, как юнец.

Красота внутри собора,
Горит золотом алтарь.
Фон невидимого хора …
Зажёг свечи пономарь.

Ольга вся в оцепенении.
Холодок внутри, … не страх.
Вот её предназначение,
Прав Кирилл, хоть и монах.

Всё богатое убранство
И Христа священный лик,
Отличало христианство
От язычества, как вид.

Ольга поняла мгновенно,
Христианство – новый мир.
Здесь всё сам, одновременно
Здесь на службе целый клир.

Патриарх подвёл к амвону,
Сам взошёл и стал читать.
На чело вознёс икону,
Крест свой дал поцеловать.

Вот алтарь, левей купельня.
Ванна с яшмы и с водой.
Иордан свой для крещения,
Не с простой водой – святой.

Патриарх ввёл осторожно,
Перед ванной обнажил.
Факт крещения, возможно,
Бог в рождение уложил.

Исполняла, как в тумане,
Патриарх псалмы читал.
Подошла к купели-ванне
И крещения миг настал.

Окунулась в воду трижды,
Чуть с горчинкой, как полынь.
Патриарх, как самый ближний,
Помогал, сказав: «Аминь!»

Крест серебряный на шею
Сам надел и осенил.
Ольга тихо: «Да, я верю,
Что Господь меня простил».

Вышла к людям христианкой,
Православной – так верней.
Ни какой-то там приманкой,
А княгиней, так точней.

Подошла опять к амвону,
Чувство, … словно нету сил.
Патриарх, так по закону,
Первым и благословил:

- «Сию грамоту вручая
Дочь моя, должна ты знать
Наше имя назначая,
Мир Еленой будет звать.

Православная Елена!
Ты нам всем теперь сестра.
Память дел твоих не тленна,
Ты, как солнца свет с утра!»

И псалмы вновь зазвучали
Храм весь словно загудел.
Главный колокол вначале
Громко ухнув, вновь запел.

Константин поздравил первый:
- «Для Руси это прорыв!
Путь к культуре самый верный.
Как со мной? Отменим срыв?»

Ольга не смутилась даже:
- «Ну, не здесь же говорить.
Нам теперь Господь подскажет,
Что да как … и не спешить.

Посмотри, кругом улыбки,
Добрый взгляд, задорный смех.
Усомниться нет попытки
В том, что это всё успех.

Во дворце приём достойный
Был устроен в её честь.
Весь состав благопристойный,
Знать империи вся здесь.

От закусок стол ломился
И вино любых сортов.
Квас к началу появился,
Утром был уже готов.

Кто с хвалебными речами,
Кто с подарком позарез.
Константин, свернув очами,
Слово взяв, он с трона слез.

Кубок был в руках огромный
И наполненный вином.
И у Ольги очень скромный
Не с сухим, пока что, дном.

В зале сразу стало тихо.
Император говорит
Здесь не принято и дико,
Когда кто-то норовит …

Поступить бесцеремонно,
Взять активность у главы.
Можно, что вполне законно,
И лишиться головы.

Константин довольно громко,
Подняв кубок, объявил:
- «Этот случай очень тонко
Всем живущим заявил.

Православие, как вера
Продолжает вглубь идти.
Русь крестить ни есть химера!
Здесь Елена впереди!

Братья все они нам будут,
Так велит Иисус Христос.
И потомки не забудут,
Как престиж Руси возрос.

Сам Господь во мне открылся!
Все должны об этом знать.
В гостью нашу я влюбился,
Предложил женою стать.

Прямо мне не отказала,
Деликатный был ответ.
Мне она так и сказала,
Что Иисус сказал бы нет.

Что язычница не вправе
С православным вместе жить.
Что не хочет, как отраве,
Болью мне всё время быть.

Чтоб любовь была взаимна
Нужен Бог, всегда един.
Что она не так наивна,
Я ей вечный господин.

Ты сегодня христианка,
Православная, как я.
Светоч мой и киевлянка,
Выходи же за меня!»

Улыбнувшись, Ольга встала:
- «Добрый друг мой, Константин.
От любви я не устала,
Ты в моей душе один.

Ты вошёл в судьбу навечно,
Трудно что-то изменить.
Не на столько я беспечна,
Чтобы это не ценить.

Наши судьбы чем-то схожи.
У обоих сыновья.
Даже внешне мы похожи.
Бороды нет? Мне нельзя.

Да, мы оба христиане,
Наш Господь Иисус Христос.
Но к тому же мы миряне,
Тут уже особый спрос.

Чистоту любви, морали
Православие даёт.
Возразит сему едва ли,
Кто с Христом всегда идёт.

Кто мой крёстный при крещении?»
- «Я» - ответил Константин.
- «Не просить же мне прощение,
Что я был тогда один».

Ольга улыбнулась снова:
- «Ты же крёстный мой отец!
Божья милость брак – основа!
А ты с дочкой под венец?

Не простит Христос такое,
В христианстве это блуд.
Мы друзья, а всё другое
Пусть решает Божий суд».

Тишина, как гробовая,
Наступила в зале вдруг.
Ситуация такая …
Ужас всех сковал вокруг.

Кто-то замер прямо с ложкой,
Чуть язык не проглотил.
Кто-то рот, прикрыв ладошкой,
Еле закусь заглотил.

Было слышно даже муху,
Даже, как летит комар.
Только лишь святому духу
Был понятен Ольгин дар.

Ольга тоже замолчала,
Чувствуя всеобщий страх.
Не она же всё начала …
Ну, и что, что он монарх.

Вывел из оцепенения
Император Константин.
Улыбнулся без стеснения
И подумал: «Я кретин!»

- «Ах, Елена, ты прекрасна!
Твоя мудрость без границ!
Как страна моя несчастна,
Не имея, как ты, жриц.

Ты меня околдовала,
Ты и есть святая Русь!
Я с тобой всегда, чтоб знала,
Без упрёков, к чёрту грусть.

И ещё, я понял сразу,
Верность мужу ты хранишь.
Неподвластно это сглазу
И её не утаишь.

Преклоняюсь перед вами,
Чувства ваши не убить.
Женщин мы порою сами
Не умеем так любить.

Знаю, как ты отомстила.
Я бы так же поступил.
И отрадно, что простила
Тех, кто это попросил».

А гулянка с новой силой
И весельем началась.
Ольга выглядела милой
Очень женственной, хоть власть.

Провожали так же шумно,
Каждый приз желал вручить.
Император сделал мудро,
Договор смог получить.

Ольга лично подписала
С Византией в мире жить.
Нет средь них теперь вассала,
Можно жить и не тужить.

В Киев чуть ли не летела.
Распирала радость грудь.
Но держать себя умела,
Завершив достойно путь.

Ну, а дальше проза жизни
Только в качестве ином.
И совсем другие мысли
Шли об обществе больном.

Она ясно понимала
Русь с язычеством – тупик.
Общих знаний было мало,
Надо, чтобы каждый вник.

Ждать чего-то, как погоды …
На советы есть ответ.
Но уходят дни и годы,
А душе покоя нет.

Уже внуки подрастали,
Ярополк и Святополк.
Времена другими стали
И не гладкими, как шёлк.