Чужие

Часть 1

Глава 1

Кто они?

Это был обычный четверг ноября. В это время года где-то уже лежал снег - где-то ещё светило палящее солнце. Старая женщина, по которой было видно, что ее потрепала жизнь, спала чутко, чуть похрапывая. Она спала одетой в ночную сорочку и меховую жилетку, потому что в её хоть и маленькой, но уютной комнатушке часто были перебои с отоплением, укутавшись к тому же тёплым одеялом, которому было лет 5 уже. Наверное, это её любимое одеяло: на нем не было ни распутавшейся ниточки, ни пятнышка, ни дырочки. Ничего не нарушало её сон, как вдруг раздался удар. Это был почтальон, Арнольд, принёсший почту старухе. Он, как и всегда, хлопнул крышкой ящика и поднялся выше по лестнице, шаркая своими ботинками. Она явно услышала и этот шум и его шаги, ведь на её лице изобразилось недовольство. Женщина приподнялась, не открывая глаз, будто нехотя на время ослепнуть от яркого света, доносившегося из большого окна почти на всю стену, из которого был отличный вид на почти пожелтевший лес. Чуть подождав, она всё-таки открыла глаза. Они были карего цвета, без души и без радости. Как обычно встав с кровати, она пыталась нащупать ногами её тапочки. Нащупав их, она вставила ноги, сбросила окутавшее её тело одеяло и сделала пару шагов до двери (комната была настолько мала, что в ней еле-еле помещалась двуспальная кровать, с большим бордовым изголовьем) и отворила её настежь. Следующее, что она сделала - пошла за почтой. Открыв ящик ключом, лежавшим на небольшой при дверной тумбочке. Она взяла свежую почту и положила её на эту тумбу. Она постоянно так делала, так как ей давно уже не приходили письма от знакомых, а тем более от родственников. Она была сиротой. После она направилась в ванную комнату, шурша тапками, потому что обладала сильной болью в суставах. Наконец дойдя, она повернула ручку и открыла скрипучую дверь. Постороннему человеку этот скрежет мог показаться раздражающим, но не для Антонии Гаррн, поскольку она жила в этой квартире на протяжении 50-ти лет. Она жила одна, даже без домашних животных, поскольку она имела аллергию. Пройдя вовнутрь, она посмотрела в зеркало и увидела своё старое и морщинистое лицо. И в этот момент у неё в голове проскользнула всё та же мысль: «Годы не щадят меня!» Действительно, она настолько старо выглядела для своих лет, что даже старалась не смотреться в зеркало при встрече с ним. Антония одной рукой дотянулась до крана и повернула вентиль с холодной водой, чтобы уж полностью проснуться. Поднеся ладони под ледяную струю, она набрала немного воды, опустила туловище и обдала лицо водой. По её телу пробежала дрожь, она чуть-чуть вздрогнула. Закончив умываться, она вышла и захотела вернуться обратно в спальню, но что-то необъяснимое заставило её посмотреть почту.
Остановившись и не дойдя пару шагов до спальни, она взяла почту. Она обнаружила газету, которую никогда не использовала, ещё она увидела брошюру престарелого дома «Уют» («Komfort»), которую сразу же скомкала и небрежно кинула на тумбу, обратив своё внимание на конверт. Женщина взяла его и направилась в спальню, которая по совместительству была гостевой комнатой, в которой, наверное, никогда и никого не было. Пройдя в комнату, она начала долго и нервно разыскивать специальный нож для вскрытия конвертов. Обдав комнату пристальным взглядом и не найдя его, она села на край кровати и принялась читать то, что было написано на конверте. «Антонии Гаррн от Кисловодской психиатрической больницы, - у неё на лице было недоумение, она даже не знала про такой город и не знала, где он находится, - это, наверняка, какая-то глупая ошибка или шутка того мерзкого мальчишки со второго этажа». Но её любопытство оказалось сильнее, к тому же ей никто ничего не присылал последние 30 лет, поэтому она длинным ногтём мизинца, правой руки, аккуратно открыла конверт. Старуха бережно достала письмо, развернула и начала уже читать, как вдруг обратила внимание на часы, стоявшие на комоде. Она никак не могла повесить их на стену. На часах было уже десять часов утра, она быстро пробежала глазами по таинственному посланию, но не предала этому значения. «Что за ерунда… вздор!» Это было извещение о смерти Сергея Финке Анатольевича. В этом письме было написано: Антония Гаррн, Вы должны прибыть в Пятигорск, в Кисловодскую психиатрическую больницу, для того чтобы забрать тело вашего отца, Сергея Анатольевича Финке. «Отец, - крутилось в её голове, - отец?» Она в беспамятстве встала и положила конверт и бумагу на комод. Она была шокирована этим известим, больше напоминавшим подлую шутку. Затем Антония открыла его, это был старый и обшарпанный  комод, напоминавший саму хозяйку. Антония достала немного вызывающее платье чёрного цвета, с крупным цветком на груди, бережно положила его на кровать. Вообще, Антония Гаррн очень бережно относилась к вещам, она ценила их, ухаживала за ними, казалась даже, что вещи заменяли ей людей. Наконец, сняв с себя одежду, в которой она спала, она надела платье, потом начала искать среди кучи украшений в шкатулке её любимое ожерелье, серьги и браслет. Всё было из драгоценных камней и металлов, но Антония не была похожа на миллионершу или женщину, которая всю жизнь работа и заработала на все эти побрякушки и вещи. Кем же она была? Она была обычным кассиром в ближайшем к её дому магазинчике. Поскольку она была очень хитра и умна, то воровала по нескольким центам, а иногда - по маркам из выручки ларька. Хозяева не замечали этого, потому что они были старой замужней парой, и она очень мастерски заметала следы. Напялив украшения, она хотела уж выходить и идти на работу, потому что по её поведению было видно, что она нервничает и постоянно смотрит на часы, но её стремление нарушил взгляд, обращённый на всё тоже письмо, но, выдохнув, она уверенными шага направилась в прихожую, снова же шурша тапками по скрипучему полу. Дойдя и начав обуваться, она обвела взглядом её хоромы, взяла пальто и вышла на лестничную площадку. Перед ней открылась всё та же картина: обшарпанные стены, каменный грязный пол и паутина в углах.
Она жила на первом этаже трёхэтажного дома. И этот дом был уже старый, как почти все жители сего жилища. Он, видимо, был построен во время Второй Мировой войны. Когда она закрыла дверь, то не очень быстрым шагом вышла на улицу. Выходя, ей навстречу попалась её, можно сказать, единственная подруга, да и, вообще, человек, с которым она общалась, Анна Зинштей, заходившая в подъезд с внуком. Она была полной противоположностью Антонии. Но Антония прошла, не заметив её, потому что у неё в голове крутилось одно: «У меня появился отец?!» Несмотря на всю абсурдность известия, она поверила и уже была готова ехать, не зная где это место. Её чувства были смешаны: она была в смятении, когда Антония прочитала письмо и узнала, что у неё появился отец, хоть и мёртвый, но он был, может быть, даже знал  и каким-нибудь образом заботился о ней. Будучи в приюте она сдружилась с одной из воспитательниц, а точнее сказать, с надзирательницей, Лидией Герц. Она была жутко злой и строгой женщиной, но на удивление она хорошо поняла Антонию. Она ей и рассказала про её отца, который принёс её и отдал ей прямо в руки. «Как сейчас помню, - вспоминала женщина её слова, почти дойдя до магазинчика. – Он был лет шестнадцати, среднего роста, тёмно-рус и всё время смотрел на тебе такими сладкими глазами, он чуть ли не слюни на тебя пускал!» Эту идиллию прервал гудок, поворачивающегося автомобиля на перекрёстке, оказывается, она не заметила красный свет светофора. Но, опомнившись, она вздрогнула от страха, и неожиданности, и быстрыми шагами, чуть ли не вспорхнув, перешла дорогу. До ларька оставалась шагов двадцать, поэтому она без промедления пошла дальше, к тому же время открытия магазина давно уже наступило. Впрочем, это опоздание и медлительность были для неё обычными делами. Пройдя эти несколько шагов, она достала старый ключ, чтобы открыть дверь. Кстати, дверь была такой же старой, как и ключ. На двери была вывеска, название лавки – «Три сосны» («Three Pines»). Она отворила дверь и вошла, снимая пальто и прижимая пышные волосы, как бы подправляя причёску. Она прошла дальше, в небольшую коморку, походившую на шкаф. Там она повесила пальто и включила свет. Помещение освятило тусклым светом, раздражавшим глаза. Магазинчик этот был ровесником Антонии, может быть, даже старше. Не успела она войти за стойку, как вдруг зашёл мужчина в тёмном одеянии. Особенно при таком тусклом освящении он казался ещё темнее. На его голове была шляпа-трилби, усыпанная снегом: «Видимо, сейчас идёт снег. Хорошо, что я успела прийти и моя причёска не испортилась. Наверняка, ещё и ветер! Ух, жуткая смесь!» - промелькнуло в её голове. Незнакомец прошёл в центр магазина и повернулся кругом, осматривая то ли ассортимент, то ли что-то ещё, но очень важное. Закончив, что-то искать он снял шляпу и представился: «Я, Андрей Укушин! Рад с вами познакомиться, Антония Гаррн!» Она потупилась, ибо продавщица не ожидала услышать русскую речь, которую не слышала с того момента, как выучила язык. У неё с детства была тяга к языкам, тем более к русскому и китайскому.