Повторим...

небо рисует красками чертежи - наша вселенная - в прокуренной снами комнате - ты струишься по венам и отчетливые "говори со мной, пока сердце греет на холоде
твоих губ", - что когда-то сводили с ума, бесконечность встреч - одиноких шумами автострады, где сбивают ноги те, кто потерял, и в огарках церковных свеч молится на гиблые спутники, и, нам надо
выйти - через разбитость зеркал, время
в горле застывает мятой и вкусами первой крови, только не смотри и не верь если говорят о застенной воле, -
как на горячей ладони раскрывается поздний снег и в унисон - забытое прошлое превращается в истеричный смех и катящихся по щекам - больше не в заголовках книг, а по переулкам, где ищут продажную смерть, посмотри на меня - так идет тебе алость губ и искровавленный миг течет по рукам на асфальты, ведь
это не город - нафталин и запах веществ, соединяющие твоё сердце и пульсацию старых вен, помолись
молись
и в отраженье - крест, что ломает твою спину, а в бешенстве стен
ты рыдаешь и ищешь хотя бы предлог, чтобы пустить за порог последнего дома - и остается один глоток, когда пистолет с предохранителя - строго
посмотрит, нажмет на крючок - и на пыльной дороге останется гильза пропитанная ядом твоих чертог, а где-то в небе сорванная катаклизма...

небо всегда говорило солнцем, когда нам пора уснуть, видя, как красуются многоэтажные скалы, и в детской боли расцветает колокольчиковый путь и незабудочные шквалы...
как приятен ветер на жаркой щеке, плетутся венки из желтого одеяла...
и то, что было разбитое - береги, - как бережет море соляные барханы.

сигарета смолит, и чаще мы дышим на стекла, тонкой ниточкой вдоль обесточенных - нем - бог бережёт тебя, бережет... и полно
нам на этот мир наплевать, даже газ в пол и мы на кругу измен,
где млечное небо чертит полосы - иудова шибеница, ты посылаешь к черту - проигрывая этот мир, и он смотрит в тебя, выискивая "изменится" - никогда, и снова отсчитываешь секунды "повторим"...