порнографический рассказ

слушай говорит она. я тебя как женщина возбуждаю? он напряженно смотрит на нее и уточняет - а как кто ещё ты меня можешь возбуждать?  ну например говорит она робко  как творческая личность.  он с облегчением расслабляется и сниходительно улыбается -  ну да. конечно. как творческая личность ты меня тоже очень возбуждаешь.
я вот думаю продолжает она. не ввести ли в нашу семейную жизнь порнографию. что?  удивляется он. она, их семейная жизнь и порнография - вещи обратнопропорциональные. ты где это слово услышала спрашивает он подозрительно. по порносайтам гуляла? она снисходительно улыбается - сразу видно что ты не знаком с психологией женщины. это мужчинам потому что они любят глазами нужны порносайты. а женщины любят ушами. поэтому их интересует порномузыка и порнолитература. его лицо теряет првычные очертания спящего вулкана и она чувствует что вот-вот и  из вулкана начнется выброс магмы. и тогда самолеты из-за пепла, выброшенного в небо на недосягаемую высоту, не смогут летать из лиссабона и обратно.  жизнь европы замрет. и во всем будет виновата она.  она нерешительно говорит но ведь порнография - это естественно, правда? ведь у каждого человека есть естественные неестественные фантазии правда? он слышит знакомую ненавистную ему интонацию  и берет ее за руку. он успокаивает свое лицо и вкрадчиво   начинает допрос. деточка говорит он. ну какая нафиг порномузыка.  и как связаны  уши женщины с литературной порнухой. опять этот сукин сын психолог тебя на путь истинный наставляет? и теперь этот путь - порнография нашей безоблачной семейной жизни? нет пугается она. он только сказал что мне нужна творческая самореализация. например через написание порнографических рассказов.  ага. понятно кивает он  ласково.  и почему именно порнографических а не гражданско-патриотических например. а потому говорит она с готовностью продолжать этот задушевный разговор что такие рассказы сделают меня популярной в социальной сети. и я смогу почувствовать себя реализовавшейся женщиной.

таак вдруг громко и отчаянно произносит он. и в европейских аэропортах начинается ажиотаж ожидания - а вдруг вулкан все-таки проснется. ну почему эти психологи продолжает он - все время говорят о реализации. они проценты что ли с этой реализации получают? зачем им всех  реализовать хочется?  они что - на складе неликвидов работают что ли.

она слушает его и думает - пусть лучше так. только чтобы самолеты летали в мирном небе европы. пусть лучше так.
 
просто ты мужчина нежно говорит она. мужчинам не нужна реализация. а женщинам она необходима как мужчинам пиво.

он слушает ее и неожиданно меняет тактику боя. слушай заинтересованным голосом говорит он. а как ты собираешься писать порнуху? не порнуху уточняет она. а порнографические рассказы. психолог сказал что есть два пути - внести разнообразиае в наши семейные отношения и потом описывать это разнообразие в рассказах. или есть еще один - легко и непринужденно описывать свои личные естественные фантазии. но в том-то и дело, что у меня нет естественных фантазий удрученно добавляет она. поэтому придется идти по первому пути.

ну что ж говорит он. почему бы и не помочь женщине реализоваться. я тебе пожалуй помогу. и какой же первый шаг на этом крутом пути к славе ты собираешься делать?
она смотрит в его глаза и пытается понять о чем он спрашивает. я собираюсь сменить белье говорит она. в смысле не понимает он. какое белье? - нижнее или верхнее? кстати твое красное шелковое платье вполне подходит для начала порнографической карьеры. нет отвечает она. о верхнем и нижнем я  еще не думала. я читала что для порнографии очень важно постельное белье. оно должно быть  правильным.
ты жанр порнографии с эротикой не путаешь? спрашивает он. я сам не очень секу в чем там разница но говорят что есть. говорю тебе как крупный спец в порнографии - постельное белье к ней отношения не имеет. понимаешь, порнография - она в голове, а не в постельном белье. но ты же - дурочка. дурочки в порнографии  ничего не смыслят. для этого ум нужен. понимаешь?  но она не слышит. она  остановилась на его словах - нижнее и верхнее. значит говорит она для порнографии в нашей жизни надо изменить другое белье. может я и правда не поняла там - в статье. а какое нижнее белье тебе нравится? вот это уже ближе  говорит он. это уже ближе. а что ты вообще называешь нижним бельем уточняет он. разговор постепенно увлекает его и он старается не  упустить очередной придурошный  момент своей безоблачной семейной жизни.
ну говорит она задумчиво. нижнее белье - это трусы. бюсгалтер. и пижама. даа произносит он. и этим нижним бельем ты собираешься возбуждать народ в сети? он начинает хохотать и  самолеты резко пошли на взлет. она  смотрит на него широко удивленными глазами и неуверенно добавляет - нуу ... еще носки. носки говорит он. ага. нижнее белье из порнорассказов - это конечно же  носки. аккуратно сложенные в шкафу. стопочкой.  почему стопочкой спрашивает она. потому что стопочкой отвечает он. а как еще носки должны быть сложены?

вдруг на него накатывает девятибальная волна тоски. почему стопочкой  переспрашивает он себя.  почему  стопочкой. откуда это пришло. и откуда эта волна.


нижнее белье вдруг  говорит он вслух. стопочкой.


когда мама умерла он понял все. ему так казалось - он понял все - про себя, про любовь, про жизнь и смерть. он понял все, но что-то оставалось за пределами этого всё. и это - запредельное непонятое - томило его еще большей тоской. когда ему позвонили и попросили освободить мамину квартиру от ее вещей, он почувствовал - ему предстоит понять это самое запредельно непонятое. он не очень представлял как сможет взять и выбросить мамины вещи. мама часто говорила глядя на него в своей комнате  - но ведь тебе совершенно ничего из этого не надо. и тихонько вздыхала - все ведь выбросишь. ну ты чё мам. ты о чем отвечал он. и тайным взглядом думал - а что из этого мне надо. и правда - ничего.

он вошел в комнату где стоял ее шкаф. ужасно думал он. как я могу открыть его.  там же одежда. верхняя и нижняя.   как я смогу.
ну должен же я как-то это сделать уговаривал он себя. не чужим же людям открывать его. ладно, пусть шкаф будет последним испытанием.
 
он обзвонил всех кому вещи мамы могли пригодиться. он даже с какой-то радостью отдавал их и думал - ну вот видишь, не выбросил. он собрал восемь ящиков ненужных ему вещей  и отвез их  к себе. пусть стоят пока.  не мог он выбросить штучки которые так складно составляли рисунок ее квартиры. он даже продукты из ее холодильника отвез себе и думал - вот этим бы она кормила меня, недовольная что  я не хочу брать бульон с собой - ну вот же совсем только на завтра.

в опустевшей и уже совсем не маминой квартире оставался как скала среди пустыни шкаф. и на эту скалу надо было забраться. наверно для того чтобы спрыгнуть вниз. и разбиться окончательно.

сначала верхнее подумал он. это если и прыгать  - выжить можно.  он вынимал сверхаккуратно размещенную одежду, разглядывал каждое платье и вспоминал. вот это. и вот это. его воспоминания прыгали по десятилетиям ее жизни. он удивлялся как хорошо сохранились давнишние платья. потом думал а что удивительного. они ж потому и сохранились что праздничными были. на выход в театр. или ко мне. никому не отдам думал он. это - мамино. и ничье больше. лучше отнесу  в лес. чтобы не на помойку.

когда верхнее было вынуто и аккуратно сложено в ящик, он набравшись смелости открыл дверцу шкафа где лежало нижнее белье. он увидел любовно сложенное то самое нижнее белье - трусы бюсгалтеры пижамы. и носки. носки стопочкой. это запредельная аккуратность особенно на фоне его собственного бардачного шкафа поразила его. он не понимал как может человек любовно складывать в стопочку нижнее белье. он понимал что не сможет дотронуться до маминого нижнего белья. это - выше его сил. это - запретно даже видеть. он захлопнул дверцу. я не могу, мама. пусть кто-то другой.  я не могу. он отошел к окну. запредельное непонимание всего сразу  - себя, любви, жизни смерти коснулось его. и он заплакал. потому что понял - сделать это должен  он сам.


я в другой раз, ладно? попросил он кого-то  и  вышел из комнаты.

ночью он сидел у компа и зависал на порносайтах. он понимал что это - кощунственно и бездонно отвратительно. но продолжал перебегать с одного сайта на другой. вдруг он резко встал и сказал - я понял. я понял что оставалось за гранью понимания. это  ты, мам. твои любовно сложенные стопочки. это ведь твоя любовь ко мне. а не к порядку. ты знала что тебе это предстоит. ты знала что это предстоит мне. и хотела помочь мне хотя бы так. каждый день ты была готова. и каждый день любовно поправляла эти стопочки. стопочки носков. для меня. и он выключил компьютор.



послушай сказал он  ей. послушай. он обнял ее и задумался. что ей сказать. ей,  которую он так любит. ей, которая ему доверяет больше чем себе. и даже больше чем своему психологу.
послушай сказал он ей. я тебя очень люблю. но запомни - ни одно существо на свете мужчина не любит сильнее чем свою мать. даже тот мужчина который не догадывается об этом  и думает что больше всего он любит жену,  детей или скачки на ипподроме.  ты меня очень возбуждаешь. даже как творческая личность. поэтому ты родишь нашего сына. нашего самого обыкновенного сына. который когда-нибудь поймет то что понять почти невозможно - ни одно существо на свете мужчина не любит больше чем свою мать. и поймет он это только тогда когда увидит  в шкафу носки любовно сложенные его матерью. стопочкой.  а до этого момента я буду тебя любить. чтобы ты  никогда не поправляла каждое утро эти стопочки носков в своей одинокой квартире. и он замолчал. 

она неэнергетично улыбалась ему и думала случайные мысли. он ведь знает, что у нас никогдавообще никогда не будет детей. и  нашего сына. даже самого обыкновенного. как хорошо что он совсем забыл сейчас об этом. интересно думала она свою следующую  случайную мысль. если я опишу свои естественные неестественные фантазии как мы идем втроем - он я и наш сын - это будет порнографический рассказ или что-то другое.

они стояли и параллельно смотрели в небо через окно. в небе красиво и равнодушно летел самолет. смотри сказала она. из лиссабона наверно летит. скорей всего из лиссабона отозвался он. или обратно