Иван-кузнец и Баба-Яга сказка

Давным-давно в одном небольшом городе жил кузнец. И был у него сын Иван. Вырос Иван добрым и красивым молодцем, но к делам житейским душа не лежала. Обучил его отец кузнечному мастерству, всё знал Иван, всё умел, но смысла для себя в этой работе не видел.
Вот и ходил он по городу, всё призвание своё искал. То в строители подастся, то в печники, то гончаром, то плотником поработает, да все толку мало – обучится новому делу, поработает неделю-другую и дальше идёт применение себе искать. С тех пор и дали ему прозвище «Иван-кузнец, без дела делец».

Много ли, мало ли ходил, но вскоре наскучило ему это. Пришёл он домой, собрал вещи в котомку, попросил у отца благословения и отправился по миру странствовать.
Долго шёл Иван. То поля, то леса, то горы с оврагами за спиной оставлял, но ни города, ни села, ни даже захудалой деревеньки на пути не встречалось. Знал он только, что дорога эта ремесленников была, по ней к Царю-батюшке люди из его города рукоделие своё отвозили и на ярмарках продавали. Вот и решил он, что может там сгодится.
Однажды под вечер забрёл он в дремучий лес и увидел узкую тропинку. Она вела вглубь леса. Решил Иван пойти по тропинке в поисках ночлега: «Авось приведёт к людям!» – думал он. А тропинка такая извилистая оказалась, что по сторонам смотреть совсем возможности не было, оглянулся Иван назад, смотрит, а тропинки и след простыл, только вперёд путь указывает. Призадумался тогда он, как так, но делать нечего, и пошёл по ней дальше. Вывела его тропинка на зелёное болото. Всю дорогу, пока Иван шёл, птицы песни напевали, листва от ветра шелестела, лес будто жизнью наполнен был, а на болоте тишина стояла. Ни одного звука вокруг, ни одной живой души.
Увидел Иван-кузнец посреди болота избушку неприглядную, да не на курьих ножках, а на гусиных лапах она стояла. Наслышан он был от людей, что где-то в лесах дремучих Баба-Яга живёт, не доброй молвой славится, но глазам своим не поверил. Решил сам убедиться. Нашёл он деревянную палку и стал сквозь камыши пробираться. Шёл и всё дивился, почему ноги не тонут. Мол, болото же, а как по земле ступаешь! Быстро он до избушки дошёл. Смотрит, дверь косая, изнутри не заперта. Постучался в неё. В ту же минуту увидел он сквозь дверную щёлку, как от лучины свет зажёгся. Открыла дверь ему девица прекрасная. На щеках румянец розовый, глаза цвета небесного, волосы карамельные, да вся приветливая такая, что взгляд не отвести от неё. Обомлел Иван-кузнец от удивления, чуть дар речи не потерял. Спросила его девица, что он в краях здешних забыл и зачем в лес дремучий забрался. Тут Иван и рассказал, что заблудился, а как выбраться обратно, дороги не знает.
– Утро вечера мудренее! – сказала с ухмылкой девица.– Накормлю, напою тебя, ночлегом обеспечу. Что в такой путь идти не выспавшись! Завтра встанешь поутру – покажу тебе дорогу обратную.
 
Обрадовался Иван такому гостеприимству, зашёл в дом, расслабился и всё красотой девицы любовался, пока она на стол накрывала. После ужина застелила она ему кушетку деревянную в углу и говорит:
 – Ты ложись, Иван, отдыхай, а мне, пока заря не воспрянет духом, не до отдыха. Заказал наш Царь-батюшка носков дюжину шерстяных, через неделю поспеть нужно. А пряжа ещё не готова. Вот и не сплю все ночи, уважить его хочу. Авось и потом работу подкинет. Ему тепло, а мне на хлеб хватит зимой. Заодно и за печкой присмотрю, чтобы ты не замёрз ночью.
Уставший с дороги Иван не стал с девицей спорить, лёг на кушетку, укутался одеялом ватным и поспешно заснул.
Дождалась девица, когда Иван в сон опрокинулся, обернулась Бабой-Ягой, накидала дров в печь, воды в чугунок налила, хотела из Ивана суп щавелевый сварить. Только печь растапливать стала, а она старая, по швам трещать начала. Весь дым из печи в дом повалил. Учуял Иван угарный запах сквозь сон, проснулся, вскочил с кушетки, увидел, что случилось, потушил огонь и стал девицу глазами в дыму искать. А та уже вернула себе прежнее обличье, стоит, печалится, смотрит на Ивана, будто душа у нее невинная. Увидел Иван, что с ней всё в порядке, и говорит: «Не печалься! Утро вечера мудренее, а нам, печникам, сложить печь умеючи – дело не мудрёное!»
Ничего не ответила ему девица, отвела в сторону глаза и за пряжу села.
Проснулся утром Иван, а девицы нет в избе. Подумал, что пошла она в лес прогуляться. Замесил раствор глиняный и стал печь перекладывать. Целый день с ней провозился, опять дело к вечеру шло.
Когда смеркаться стало, воротилась девица домой, увидела печь новую, улыбнулась Ивану и стала опять на стол накрывать. Поужинал Иван и стал в путь-дорогу собираться. Говорит ему девица: «Что толку ночью по лесу ходить, всё равно дороги не видно. Утром проснёшься – я тебя из леса выведу!»
Обрадовался Иван-кузнец её словам и стал спать укладываться, а девица опять за пряжу принялась.
Дождалась она, пока Иван уснёт, обернулась Бабой-Ягой и стала печь растапливать и воду в чугунок наливать. Взяла ухват железный, зацепила чугунок с водой, чтобы в печь поставить, а ухват взял и переломился пополам. Упал чугунок на пол, разлилась вода по полу, и Иван от грохота проснулся. Вскочил с кушетки и стал спросонья глаза протирать. А Баба-Яга уже опять девицей обернулась, стоит, смотрит растерянным взглядом на него. Увидел Иван, что случилось, и говорит ей: «Не печалься! Утро вечера мудренее, а нам, кузнецам, ухват сковать умеючи – дело не мудрёное!»
Ничего не ответила ему девица, отвела в сторону глаза и за пряжу села.
Проснулся поутру Иван, видит, опять девицы нет. Посмотрел на сломанный ухват и принялся за дело. Растопил печь пожарче, достал молоток из котомки, раскалил железо и стал ухват ковать новый. Сковал его, посмотрел по сторонам, видит у печи лопата без черенка стоит и кочерга сломанная лежит. Вот и решил тоже починить их. Так и день прошёл незаметно. Опять дело к вечеру шло.
Как смеркаться стало – воротилась девица домой. Увидела она, что Иван всё починил, улыбнулась ему и говорит: «Поздно уже по лесу бродить! Будет утро добрым, и дорога сладится! А коль не выспишься – все силы тут оставишь!» Прислушался к ней Иван, отужинал еды постной и опять ночевать остался.
Дождалась девица, когда Иван-кузнец уснул, обернулась Бабой-Ягой, растопила печь, воду в чугунке нагрела и только Ивана схватить хотела, как грянул гром неслыханный, а потом пошёл сильный дождь. А у Бабы-Яги крыша худая была, вот и стала вода в избу просачиваться да с потолка литься. Проснулся Иван от того, что вода на лицо ему капает, вскочил с кушетки и стал посуду и ведра с чугунками под воду подставлять, чтобы пол не замочило. А Баба-Яга уже девицей обернулась, стоит, смотрит на Ивана печальными глазами. Увидел её Иван и говорит:
«Не печалься! Утро вечера мудренее, а нам, строителям, крышу починить умеючи – дело не мудрёное!»
Опять ничего не ответила ему девица, отвела в сторону глаза и за пряжу села.
Выспался Иван, встал утром, а девицы опять нет. Взобрался он на крышу и стал её заново настилать. К полудню крыша уже новая была. Смотрит Иван – у дверей петли косые да скрипучие, отремонтировал их, маслом смазал, а потом ещё окна обветшалые краской голубой масляной покрасил. Заиграла изба по-новому, с виду приятней стала.
Вернулась вечером девица, увидела, что Иван-кузнец для неё сделал, и жаль ей губить его стало.
Решила она ему правду рассказать. В ту же минуту обернулась Бабой-Ягой, села за стол деревянный и стала сказывать про судьбу свою нелёгкую, что по молодости Царю-батюшке прислуживала. Но однажды женился он, и родилась у него дочь Елена Прекрасная. Красотой в мать свою была, а разум отцовский, да за словом в карман не лазила. Когда выросла, замуж идти не торопилась, всё дельного ждала. Вот и говорила женихам своим: «Лучше стану Бабой-Ягой, чем замуж за тебя пойду!»
Однажды пришёл к ней свататься колдун. Не вынес он, что его отвергли, да слова Елены против неё и обернул. Теперь днём она выглядит как Баба-Яга, а ночью превращается снова в Елену Прекрасную. И замуж её из-за облика её ужасного звать перестали. А снять колдовство это может только дельный молодец. Вот и поставил мне Царь-батюшка задачу, отыскать среди людей такого. Да только сколько не искала – всех в печи варила. Красотой дивились, а на деле не сгодились. Только словами каялись».
Почесал Иван-кузнец затылок и говорит: «Так я тоже непутёвый! То тут, то там поработаю, всё не моё, всё не по мне. Чем же я от других отличаюсь?»
Посмотрела на него Баба-Яга с ухмылкой и отвечает: «Много слов говорят да ничего не делают, а ты человек не слов, а дела! Не важно, кем родился – важно, где пригодился! Поэтому отпустить тебя, Иван, просто так не смогу. Сослужишь ещё одну службу, тогда и я в долгу не останусь, а коль откажешься, то дороги домой тебе не видать, из-под земли достану, но житья не дам».
Призадумался он над её словами, посмотрел по сторонам и стал спрашивать, чем же ещё угодить ей может. А она и говорит: «Нужно прийти к Царю-батюшке и попросить, чтобы он дочь свою за тебя замуж отдал. Как поцелуешь её в первый раз, так и снимутся с нас обеих колдовские чары. Но только Царь-батюшка теперь молодцам не верит, думает, что не за Еленой к нему пришли, а за царством его охотятся. Вот и проверяет всех на деле. Если ты и правда дельным окажешься, то испытания тебе эти пройти труда не составит, а коль не пройдёшь, то Царь-батюшка тебя казнит. И помни, что если поцелуешь Елену без отцовского благословения, колдовские чары не снимешь – и себя погубишь, и нам не поможешь».
– Эээх, – вдохнул тяжело Иван, да понял, что делать нечего, и согласился.
Переночевал он ночь, а утром посадила его Баба-Яга в свою ступу и отправила Ивана к Царю-батюшке. Добрался он до хором царских, пришёл к Царю-батюшке, поклонился в ноги и говорит ему: «Не сочти, Царь-батюшка, за наглость юную, а сочти за правду любезную – наслышан я от людей разных, что дочь ваша, Елена, умна по не по годам, дельна не по словам, а мне, молодцу юному да дельному, жена мудрая нужна, чтобы и делом моим управлять могла, и со словом сладить. Отдайте мне её в жены, а я вам на деле пригожусь!»
Засмеялся Царь-батюшка и говорит: «Ты сначала сгодись, а потом женись! Да только знай, коль слово сдержишь и меня уважишь, отдам за тебя дочь, а если на деле подведёшь – с палачом познакомишься моим».
Почесал Иван-кузнец затылок, посмотрел на Царя-батюшку, что тот не в шутки с ним играет, и понял, что обратно слова уже не возьмёшь. Откланялся он ещё раз Царю-батюшке и попросил время дать до утра, чтобы выспаться. Велел тогда Царь-батюшка слугам своим запереть Ивана в палатах гостевых, чтобы тот не сбежал ночью. Привели Ивана в гостевые палаты, а в них даже окон не оказалось, только дверь одна узкая, которую стража охраняет. Понял тогда он, что обратного ходу нет, смирился со своей судьбой и лёг спать.
Утром стража разбудила Ивана и велела ему идти к Царю-батюшке на поклон. Вышел Иван-кузнец во двор, а там Царь-батюшка со своей военной ратью его встречает. Увидел Иван это толпище хмурое и решил, что казнить его сейчас будут, мол, Царь-батюшка передумал на деле его испытывать да Елену замуж за него выдавать. Посмотрел он на Царя, поклонился ему в ноги и только с жизнью проститься хотел, как услышал звон колокольный. Посмотрел Иван на колокольню царскую, а там сама Баба-Яга на колоколах играет. Понял он тогда, что она ему о просьбе напоминает. Улыбнулся он Царю-батюшке и говорит ему: «Вот и утро по душе пришлось солнечное, значит, дело сладится, авось и Вас, Царя-батюшку, уважу».
В ту же минуту приказал Царь всем своим воякам оружие сдать да Ивану отдать, чтобы тот им к утру новое вернул. Отвели Ивана в кузницу царскую, посмотрел он на кучу оружейную, а там больше тысячи копий разных и мечи с топорами стальные. Все поломанные и тупые.
«Как к утру поспеть, ума не приложу?» – думал он.
Погоревал над тем, что о сроках с царём не поспорить, и за дело принялся.
Быстро руки мастера работали, да только двух рук на такую оружейную кучу было мало. К вечеру ещё и половины Иван не сделал. Зашёл к нему Царь-батюшка перед сном посмотреть, как дела ладятся, увидел, что у Ивана работы ещё невпроворот, и говорит ему: «Видишь, Иван, человека не слова величают, а дела прославляют! Иногда лучше словом покаяться да за дело не браться, чем взяться за дело и подвести ожидания».
– А вы, Царь-батюшка, поспешно меня не судите! – отвечал Иван. – Накормите лучше меня хлебом ржаным да молоком парным – к утру и посмотрим, чьи дела сладились, а чьи только словами славятся!
Велел тогда Царь-батюшка слугам своим Ивана накормить. Принесли ему хлеб с молоком и заперли до утра в кузнице. Поработал Иван ещё немного, дело за полночь перевалило. А работы меньше всё не становилось. Съел Иван три ломтя хлеба ржаного и молока парного отпил поллитра, и десяти минут не прошло, как захотелось ему спать после этого. Три часа Иван со сном боролся, но под утро всё же уснул.
Разбудила царская стража Ивана утром и к Царю-батюшке привела. Только Иван в ноги кланяться с извинениями хотел, а Царь-батюшка и говорит ему: «Вижу, сладились твои дела, Иван! Всё поспел к сроку! Видно, работу я тебе очень лёгкую дал, раз простой кузнец с ней за ночь справился. Но на сей раз лёгкой работы не жди!»
Посмотрел Иван на рать царскую, а там все с оружием новым стоят, да ещё целая оружейная куча лежит перед ними. У копий концы сверкают острые, топоры точёные, да мечи все в ножны упрятаны деревянные, а сверху кожей обтянуты и вышивкой царской украшены. Удивился Иван, да вида не подал.
А Царь-батюшка тем временем новое задание стал ему сказывать. Мол, стена каменная вокруг палат царских ненадёжная и сделана из мелкого камня. Нужно её расширить и из крупного камня новую выложить. И ворота сковать в стене резные, и золотом украсить, чтобы его царское величие издалека было видно. Да только пока новую стену Иван не возведёт, старую ломать нельзя. И времени дал ему всего сутки. Посмотрел Иван вокруг на стены каменные, понял, что с работой не справится, да хотел уж было от слов своих отказаться. Только хотел слово молвить Царю-батюшке, как опять звон колокольный услышал. Поднял глаза, а на колокольне Баба-Яга в колокола звонит, о просьбе своей Ивану напоминает. Понял тогда Иван, что за дело надо браться, и говорит Царю-батюшке: «Будут вам, Царь-батюшка, и ворота царские, и стена каменная за день выстроена, если велите слугам своим камней больших наносить да вокруг старой стены уложить. И кузницу на ночь не запирайте, чтобы ворота сковать новые успел к утру!» Усмехнулся Царь-батюшка, что Иван себе душу надеждой греет, и велел слугам камней наносить да кузницу на ночь не запирать.
Весь день Иван раствор месил и стену каменную выкладывал. Вечером сломила его усталость, и присел он на камне отдохнуть, а тут как раз Царь-батюшка перед сном зашёл на его работу посмотреть. Увидел он, что ещё и пол стены Иван не сделал, и велел его цепями приковать, чтобы тот ночью не сбежал и работу обещанную выполнил. Ничего не сказал Иван в ответ Царю-батюшке, опять лишь хлеба ржаного попросил да молока парного принести, чтобы голод утолить и с работой поспеть к утру. Принесли слуги царские хлеб и молоко парное Ивану и заковали ноги ему цепями длинными, железными.
Поработал Иван с камнями, что было сил, больше половины стены выложил и решил ворота идти ковать в кузницу, чтобы от камней спина отдохнула. А времени уже за полночь было. Сковал он ворота и решил перекусить. Уселся на солому, съел три ломтя хлеба ржаного, выпил молока поллитра, и десяти минут не прошло, как ему спать захотелось. Три часа Иван со сном боролся, ворота золотой краской украшал, да в какой-то момент уснул.
Разбудили Ивана слуги царские утром, привели к Царю-батюшке, а тот стоит, бороду свою изглаживает и на Ивана изумлённо смотрит. Вспомнил Иван, что работу не доделал, и хотел уже было Царю -батюшке в ноги кланяться с извинениями, как вдруг он ему говорит восторженно: « Словом не покаялся и с работой справился! Опять к сроку поспел. Что же, Иван, если уважишь меня в третий раз, отдам за тебя Елену. Но на этот раз судить твоё исполнение она сама будет. Коль по нраву ей будет творение твоё, и согласится она выйти за тебя замуж, значит, пусть так и будет, а ежели нет, то придётся тебя казнить». Выслушал Иван-кузнец Царя-батюшку, удивился словам его, да виду не подал. Вышли они из палат царских на улицу, огляделся Иван по сторонам, видит, а от старой стены и след простыл, а на её месте клумбы с цветами бархатными растут. А за ними новая стена, широкая, высокая, из больших камней сложена. Камни все обточены, да такие гладкие, что взобраться на эту стену невозможно. И напротив палат царских в стене ворота кованые, золотом расписанные, на солнце блестят, да так далеко их блеск отражается, что люди издалека их замечают и спешат к стенам царским, чтобы посмотреть на них, да Царя-батюшку словом уважить.
 
Понял тогда Иван, что сам бы с такой работой не справился, и стал задаваться вопросом, кто же ему помогает.
А между тем Царь-батюшка своё третье задание стал сказывать. Мол, палаты его царские серые и мрачные с виду. Вот бы было здорово, если внутри они были бы все мозаикой цветной украшены, а снаружи купола цветными сделать да стены красным кирпичом выложить. И опять только сутки дал на всё про всё. Почесал Иван затылок, посмотрел на палаты царские огромные и понял, что с работой не справится. Хотел уж было от слов своих отказаться, но снова звон колокольный услышал. Опять Баба-Яга ему про свою просьбу напоминала. Подошёл тогда Иван к Царю-батюшке и говорит: «Будут вам, Царь-батюшка, палаты, и внутри мозаикой украшены, и снаружи кирпичом выложены, да только велите слугам своим принести песка речного очищенного и кирпича красного печного. Иначе к утру не поспею». Усмехнулся опять царь над просьбой Ивана и приказал слугам своим принести песка речного и кирпичом снабдить Ивана.
Растопил Иван печь в кузнице и стал песок плавить, чтобы мозаику сделать. Как ни странно, но это занятие пришлось Ивану по душе. Он так увлёкся этим делом, что не заметил, как вечер наступил. Пришёл Царь-батюшка к нему перед сном, смотрит на гору цветной мозаики и говорит Ивану: « Что, Иван, работу не по силам взял на себя? Мастер ты дельный – да за словом своим тоже следить надо!»
– А вы, Царь-батюшка, в слове моём не сомневайтесь. Утро придёт – каждый своё возьмёт! – ответил с улыбкой Иван. – Мне, Царь-батюшка, хлебца бы ржаного да молока парного, тогда я вас не подведу.
В тот же час принесли Ивану слуги царские хлеб и молоко и опять ноги цепями длинными заковали, чтобы он не сбежал.
После мозаики принялся Иван стены кирпичом обкладывать. Один за другим укладывал, каждый кирпичик выравнивал, да раствора не жалел, чтобы кирпичи держались крепче. Время уже за полночь было, а Иван ещё и половины сделать не успел. Сидит он и думает, кто же ему помогает каждый раз, и решил это проверить. Поработал он ещё что было сил. Вернулся в кузницу, поел хлеба ржаного с молоком и сделал вид, что уснул.
Лежит на соломе и одним глазом щурится, что же будет дальше. Вдруг в кузницу входит Елена – дочь царская, посмотрела она на Ивана, что тот спит сном непробудным, обернулась тремя дюжинами таких же, как он, и стала дела за него делать. Одна дюжина из мозаики рисунки делала и на стены в царских палатах клеила, другая дюжина стены кирпичом обкладывала, а третья крышу с окнами цветной краской красила. К утру всю работу сделать успели.
Пришли утром слуги царские за Иваном в кузницу, а тот сидит как обморок, бледный весь, да от стыда своего сгорает. Пришёл он к Царю-батюшке и видит, рядом с ним Баба-Яга стоит. Испугался он, что его казнят сейчас, а Баба-Яга и говорит: «Не тревожься, Иван, по сердцу мне твоя работа, и ты, раз дельный такой, в мужья мне сгодишься. Если даст отец своё благословение – выйду за тебя замуж!»
Подошёл Иван к Царю-батюшке, поклонился ему в ноги и стал правду рассказывать. Что совесть не позволит на его дочери жениться, мол, работу он не сам всю делал, что Елена ему во всём по ночам помогала, поэтому и чести такой не достоин. Если казнят, то не потому, что он работы испугался, а потому, что непосильную работу на себя взял и доверие царское не оправдал.
Улыбнулся Царь-батюшка и говорит: «Вот и последнее ты испытание прошёл, Иван, успешно! Слову твоему доверять можно, не лукавишь на деле! За честность твою, за усердие твоё и за руки умелые даю я вам своё благословение. А коль дочь тебе моя не по нраву пришлась, так ступай прочь и больше сюда не возвращайся!»
Взял Иван Бабу-Ягу за руку, поцеловал её у всех на глазах, и обернулась она девицей прекрасной, той самой, что в избушке сразила его красотой своей.
Обрадовался Царь-батюшка, что колдовские чары снялись с дочери, обнял их обоих и в тот же день приказал свадьбу устроить.
После свадьбы Иван с Еленой вернулись в его родной город. Построили себе большой дом, Иван открыл свою мастерскую по изготовлению цветной мозаики, и стали они жить-поживать да добра наживать.
С тех пор, как Баба-Яга помогла Царю-батюшке снять колдовские чары с его дочери, её жизнь тоже изменилась. Она больше не ела добрых молодцев, а спокойно прислуживала Царю-батюшке в его царских палатах. То лечила его от недугов, то советом помогала и внуков его нянчила.
В те времена слухи об умелых руках Ивана разошлись быстро по свету, и за его ручными работами приезжали даже купцы из стран заморских. И стали Ивана с тех пор славить по-другому: «Иван-кузнец, умелый делец!»