Хороший человек

Хороший человек

Допустим, вы – хороший человек,
И гражданин, и семьянин, и в прочем.
Не привлечен, не пойман, не просрочен,
В доску доска для каждого и всех.

И вот в один нелегкий понедельник
Случилось встать с чужой дурной ноги
И замахнуть немного за буйки,
Из самых благородных побуждений.

А там, когда вскипел базар такой,
Отсыпать всем и поровну и разом.
И все оно, накрывшись медным тазом,
Пошло, стуча костяшкой, по косой.

Веселый ветер дул куда отвык,
И одинокий Роджер реял гордо.
О, как пьянила голая свобода!
Как пировал отпущенный язык!..

Как трезвый вторник взял за воротник.
Тут вы пардоном претесь волооко
В свой дивный мир с улыбкою широкой.


Остановка

Обмотанная тряпками зима
Стоит на заметенной остановке
И, кажется, давно сошла с ума.
Чего ты, дура, ждешь на остановке?
Весны – ее сорока унесла.
Автобуса – и этого не будет.
Махнут рукой отзывчивые люди:
«Иди-ка ты домой от остановки!» –
И ты бы развернулась и пошла,
И дом нашла, и чайник завела…

…Ну нет хорошей рифмы к остановке!


Зимнее утро

Когда ничто ничто и предвещает,
И растворяет сахар кружка чая,
И сушат радиаторы носки,

Подумаешь: «Ну что мне делать с этим?»
Подумаешь: «Завязываем с этим».
Возьмешь и зашнуруешь башмаки.

И ничего не сходится на свете –
На выходе развяжутся шнурки.
Подумаешь – и правильно ответишь.


Плацкарт

Побежали тополя и крыши.
Тополя особо хороши.
В общем, не выделывайтесь, Миша,
Мы свои проездили шиши.

Раздавайте, братцы, нарезайте,
Эта жидкость крепче ерунды.
Козырек свой, Мишенька, бросайте
И интеллигентские понты.

Это все влияние момента,
Помахал косыночкой вокзал.
Сантименты, Миша, сантименты,
Дядя Жора правильно сказал.


Всех стран

Мир придет к тебе с вокзала,
Мир найдет тебя повсюду.
Скажет: «Что же ты, паскуда,
Пролетариев не любишь?»

Извинишься по любому,
Пригласишь на банку чая.
Наконец-то заиграет
Песня-музыка по дому.

Не кривись на три аккорда,
Соблюдай гостеприимство.
Это, фраер, триединство
Слова, музыки и хорды.


Свет в окне

Пролетая над гнездом,
Часто думаешь о том,
Что слетевшие кукушки
По себе находят дом.

Лучшей лампочки на свете,
Чтоб светила тем и этим
Светом в бритую макушку,
Не найдешь в другой
деревне.

Сам Ильич, электрик древний,
Дабы свет над миром брезжил,
Подключил назло надежде
Згу на тысячу ампер.
Мы пошлем

ему письмо.
И не скажем ничего.


С музыкой

Звезда моя, последних могикан
Не на твоем пути пересчитали.
Другие звезды и другие дали.
Тебя задел случайно гран-батман,
И лебедь плыл, исполненный печали, –
Балетные событье отмечали.
Рос в поколенье точечный изъян.
Бесцельность приготовила медали.
Представлены.
До жизни.
Оправдали.
Звезда моя, идемте в ресторан.


Південный

Сижу на открытой террасе
В каком-то «Південном краю».
Гарсон проявляет участье,
Так я ему и говорю:

– Давай-ка, любезный, по полной,
Двенадцатый час на носу,
Настойки хорошего шторма –
Не спрашивай, как донесу.

Как вынесут бренное тело.
Как душу выносит вершок.
Одиннадцать рюмочек белой
И черную на посошок.

Чтоб, значит, не вышло промашки.
Чтоб в тему слажал парашют.
Как воздуха на три затяжки
И нового не подвезут.

Чтоб Вагнером в уши гремело,
Ей-богу, не худший музон,
Тут к Богу есть срочное дело –
Так чуть покороче, чем он.


Грошовое

Луна да грош. Глухая рань.
О чем-то бьется пепел в грудь.
И инь проглатывает янь.
И Датский требует уснуть,
По-русски лыка не связав.
И каждый ребе в меру прав.
И для соплей всегда рукав
Готов подставить наш Отец.
А ты как есть всем молодец,
Попал под чей-нибудь устав.
Нас, папа, много, как всегда.
Налейте водки, наконец!


Лампочка

Вам жалуется маленький дикарь
С голодною улыбкой людоеда,
Сейчас разбивший уличный фонарь,
А вы ему: «Останьтесь до обеда».

Когда б хотелось тут заночевать
И червяков наковырять к изюму…
Его природа требует пожрать
И подавиться косточкой угрюмо.

Он помнит про салфетки и ножи,
Его манерам мама обучала.
И он глядит, как лампочка дрожит,
Как догорает лампа вполнакала,
И он в салфетку плачется навзрыд.

Как развернул бы и прочел пиит:
«И лампочка перегорит».


Пантомима

Дождь пойдет. И слава богу.
Ночь опять напьется в хлам.
Заползай в свою берлогу
Вместе с горем пополам.

С головой под одеяло –
Чтоб искало не нашло.
Половины горя мало,
Чтобы насмерть проняло.

А не насмерть, значит, мимо.
Подышало, пронесло.
Потекло немного грима.

Мим играет пантомиму,
Улыбаясь всем назло.
Жизнь такое ремесло.