Сань

Время придет и музыка во мне сдохнет —
Исчезнет тот эфемерный межстрочный клей,
Который держал в едином и нас, и ноты.
Я скажу, по карманам хлопая: “Саня, слов нет,
Света нет, а тепло, то что от углей,
Жалкий, наижалчайший подвид тепла,
Кроткий, трусливо жмущийся по углам“.
А ты мне такой: “Чего ты?“.

Нас в этой утопической лодке двое,
Куришь ты перманентно, но дышишь дробно.
Главное, что как я не скребешь обои.
Ты же не хочешь вправду узнать, чего я?
Просто темно, жить ощупью неудобно.

Лезешь в себя за нотами, ноты — вот, и
Тропы до нот протоптаны, идиоты-мы
Смотаны ими в сноп, но меня пойми,
Сань, просто я — не ты. Немоты кнуты 
Выдержу, но до первых стихов займи.

Сань, тяжелей без запахов в волосах,
Тремора на спидометрах и весах:
Нужно всегда чуть больше или чуть меньше.
Так я иду сквозь вечность в одних трусах
Или целую пьяная пьяных женщин.

Или так в моем имени буква “И“
Тянется бесконечно, когда “Ар-и-и-и-и-н“.
Я строю города у себя внутри,
И города меня у себя внутри
Строят на пепелищах, что мы творим.

Много всего занятного там во мне,
Пусто, но боль лучится теплом вовне,
Шрамы решений, острых, как этот миг,
И бесконечность. Ты к ней уже привык
Так, что чем дальше, тем мне с тобой страшней.
Там тишина тишин как бы... тишиней?

Глупости. Брать за плечи тебя, трясти.
Тут никому не нужно мое “Прости“.