Вальсы воды - Нептун, Русалка и Медный всадник

Фонтанных струй тугие нити
Забились в пенной вышине,
Сквозь чехарду времен, событий
Открыли тайну вальса мне.

Расплескивая в небосводы
Несметных брызг седую рать,
Они пытались через годы
Сонм восхищения собрать.

На перекрестии чувств и мнений
Смывались линии судьбы,
Круша сомненье поколений
Напором водяной борьбы.

На площадях в Нептунном гневе,
Сходились волны, смерть дразня,
Чтоб нежной и безногой деве,
Вдаль унести – «Здесь петь нельзя!»,

Но измывалась ошалело
Над камнем грозная вода,
В лихом порыве оголтелом,
Сметая страны, города.

И встали серые граниты,
Под ветреный, пощечин хлест,
Хранить покой, где краски слиты,
В надежды жизни хрупкий мост,

В объединяющем пространстве,
Что предназначено судьбой
Болотистому постоянству -
Века вести с природой бой.

Смирилась гордая стихия
Не потому ль, что буйство струй,
За эти вехи роковые
Отдало пенный поцелуй…

Ему! - Родник забился гордо,
Неиссякаемый родник,
Взмывая вверх, напором твердым
В незыблемость мечты проник.

Дождями долгими, косыми
Цепляясь за ростки волос, -
Девчонке с пятками босыми,
Что видеть в танце довелось.

Сплетались линии мгновений,
Аккордами, вдыхая свет,
И волоокий дивный гений,
Коню нашептывал в ответ:

«Ты оторви свои копыта
От камня серого во мгле,
Летим туда, где песней слита,
Вода, бурлящая в огне».

Но конь строптиво, молчаливо
Вздымал мускулистую стать,
Взирал на берег, там, где гривы
Его, как прежде, не узнать.

Она, плеща: смеется, плачет,
Кидая в вечность тщетность грез,
Взвиваясь, требует удачи,
Для тех, кем бесится всерьез.

Небес с землей соединеньем,
Смиренье милостью презрев,
Бросая все свои сомненья
На глади водные с дерев.

И чаши приняли покорно,
Воды, объезженную суть,
Храня мольбы с личиной вздорной,
Определяющие путь.

Помпезность маршевых аккордов
Уходит чередой во мрак,
Но остается в темных водах
Звезды, сверкающий маяк!

Маяк, что светит на пороге
Житейских и картинных бурь,
Что в ожидании красок многих
Боготворит одну лазурь.

Чтоб открывались жажде взгляда
Поступки, мысли и сердца,
Без суеты, без мук, без смрада,
В чем праздник чувства без конца.

И стройных чисел, дат и судеб,
Он безразличием сражен,
Читал у ног гранитных буден:
«Здесь будет город заложен...».

А струи пели и резвились,
Сплетая многоцветье лет,
Они парили, рвали, бились
О молчаливый парапет…

Взлетая и кидаясь снова
В пустое дно журча-урча,
Они искали в танце слово 
В немом притворствии ворча.

Но камень тих, и глух. Создатель,
Порывом страсти удручен,
Он, как хранитель и ваятель
В бессмертье ризы облачен.

Что видел он? Что будет видеть?!
На сходнях ворожбы веков,
Чтоб свет движеньем не обидеть,
Внимая прелестям оков.

«Лови, Русалка молодая,
Зеркальных гладей плеск и блик!
Трезубом мстительным играя,
Я тайны берега постиг.

Годами, презирая леность,
Я уносил в пучину челн,
Напоминая всем, что бренность,
Отчаявшихся, лишь, удел!

Сбрось океан остатки гнева,
Я хмурить брови перестал!
Дай песен, и вина, и хлеба,
Я вечно ссориться устал».

А струи пели и резвились,
Сплетая многоцветье лет,
Они парили, рвали, бились
О молчаливый парапет!

И Петербург открылся в вальсе,
Звеня булыжной мостовой,
Слепив в стрелу фонарный праздник,
Пролеты, виадуков вой.

Он все кружил, все наслаждался
Скользя в гламурном кураже,
Он так в любви твоей нуждался,
Твердя: «Moi cher, moi cher, moi cher…».