Сын, прости

Февраль метет колючим снегом,
Пурга не в шутку разошлась.
Вокзал центральный многолюден,
Что негде яблоку упасть.

К перрону поезд  подъезжает
И стук колес, как сердца стук.
Он с фронта раненых спасает –
Живых и мертвых проводник.

Крик, стоны, слезы на платформе,
Носилки, костыли кругом,
Медсестры в беленьких косынках,
И жизнь, и смерть здесь за углом.

Да… за углом… стоит больница,
Вернее, был родильный дом.
Война немного изменила,
Врач старый снова жизнь дает.

Он ждет прибытие вагонов
И спит лишь в сутки три часа.
Спасти солдат от мин осколков
Его призванье и судьба.

К нему опять несут носилки,
Готовят операционный стол.
В глазах врача нет ни слезинки,
Суровость и холодный тон.

И каждый раз бойца спасая,
Он тихо шепчет в пустоту:
«Воюй, сынок, ты защищаешь
Россию, родину свою». 

И вот плетясь по коридору
Увидел на полу бойца.
Нет, он не раненый, он мертвый,
От крови не видать лица.

Упал над ним врач той больницы:
«Сынок, я верил, что ты жив.
Не получал я похоронок,
Другим бойцам спасал я жизнь…

Прости, что не был в час смертельный,
Что врач-отец твой опоздал», –
А по лицу катились слезы –
Никто не видел их, не знал.

И вновь к нему несут носилки
С надеждой раненых спасти.
Он пот рукою вытирает
И тихо шепчет: «сын, прости».