В глазах смотрящего, 2014-2015, Москва

Пейзаж

Бесшумная битва
Безмолвная сеча
Полями клубящийся дым
Колышется войско
Другому навстречу,
Пылают знамена над ним

И темные кони,
и рыжие кони,
Беззвучно, без звона подков
Друг друга теснят
в суматохе погони,
в сиянии медных щитов

Угрюмая вдруг
наступает пехота,
противник безумен и бел
и занавес дыма
не сдержит полета
сверкающих огненных стрел

в сумятице конной
ряды артиллерий
сиреневой мощи полны
идут батальоны,
колышутся перья,
блестят синевою слоны

кипит полотно
неоконченной сечи
быстра живописца рука
над замершим лесом
над замершим вечером
небо, закат, облака



мы из лодки, мы смотрели
на закат.
Мамы вон где, мамы с берега
Следят.
Сестры пузами вперед,
Как на парад:
Каждый тащит по веслу
И очень рад.
Мы из лодки, мы доплыли
Вон туда!
На веранде ждут нас мамы
И еда,
И веселая беседа
За едой,
И заварка с кипяченою
Водой.

А потом они решили –
Малыши
На веранде разложить
Карандаши
Нам совсем еще не хочется
В кровать.
Мы же заняты,
мы будем рисовать.
Это небо, это вышли
Облака,
Это месяц,
Он невидимый пока,
Это мы
Плывем по озеру домой,
Это желтая дорожка
За кормой…
И сестренки замолкают
Невзначай.
Синий воздух остывает,
Словно чай.
Понемногу в небе тают
Завитки
В паутины выползают
пауки






Черных берегов
Ночью не найти
Утром не узнать
У моей реки
Столько голосов,
И не сосчитать
Катится вода
гулкая вода
Путь издалека
Блещет как слюда
Новая всегда
Вечная река

У моей реки
Зелень берегов
Выстелил туман
Прочь сквозь огоньки,
Чтоб в конце концов
Влиться в океан
Потерялся взгляд
Щепкою в волнах
Сорванным листком
Бродит наугад
В заливных лугах
Ходит босиком

Ходит без помех
Над зеленым сном
Камышовых лун
Будто тихий смех
В воздухе речном
Звон зеленых струн
Вот и голос твой
Обуздать нельзя
Так же невесом
Легкий и живой
Льется как струя
над речным песком

Не застыть ему
Не схватить его,
Не закрыть на ключ
Странно самому,
Столько в нем всего,
Как река текуч
Так и я сама
Плачу и молчу
И не знаю слов
Вдруг наступит тьма
И не различу
Черных берегов?

Черных берегов
Ночью не найти
Утром не узнать
У моей реки
Столько голосов,
И не сосчитать
И один из них
По лугам несет
Весть издалека:
Я сама река,
Вечная река
Дикая река




Синице в руке, поверь, горячо и душно.
Может, конечно, она там замрет послушно
Даже не трепыхнется, лишь бы не жали,
Как ей там, в пальцах, об этом молчат скрижали.
Ну а журавль? Помилуй, какая клетка
Под стать журавлю? Ведь он там погибнет, детка.
Зачем тебе все это? Птичий помет - и перья.
Журавль не для этого, деточка, врет поверье.
А лучше займись рисованием, глиной, лепкой.
Ведь есть же руки - и что-нибудь там, под кепкой,
Вот присмотрись-ка и вылепи птичьи формы
Хрупкие перья, которые треплют штормы,
А журавлям и синицам не делай лиха,
Что в журавле тебе, ты ведь не журавлиха,
Да и синица: так же вольна синица.
Но это трудно понять, если сам – не птица.



Я и город, мы как разговор
Двух неразговорчивых сестер.
Будто все за нас давным-давно
Много раньше было решено.
Будто жизнь как старый школьный стих
Мы с сестрой учили на двоих,
И читали общее не то,
И носили схожие пальто.
Две похожих шапочки зимой
Мама покупала нам с сестрой,
Слово, что одна произнесет,
Уж другая знает наперед
Хочет эта – произносит та,
Со знакомой складкою у рта.
И смолкает: что тут говорить.
Делай – и воздастся, может быть.

Город – нет упрямее сестры.
Как туман ложится на дворы
Молчаливой гордости печать.
Ей милее, стало быть, молчать.
И читаю я знакомых мест
Неопределенный этот жест,
Мол, уж я-то знаю лучше всех.
И звучит над ухом тихий смех.