***

Ну, что уж там кривить душой, он грубым был всегда.
Втыкая в землю острый нож бокал свой пил до дна.
С волками дружбу он водил, по-волчьи научившись выть.
Никто не смел его судить, он лишь пытался жить.
Я по обочине тогда, шла босиком, лил дождь.
Промокла вся моя душа, опять сломалась трость.
Я от людей бежала прочь, чтоб скрыться в тишине.
Но рёв мотора, рвавший ночь, всё изменил во мне.
Он не спросил меня кто я, куда одна иду.
Лишь с силой горло сжал, чтоб я была с ним, как в плену.
Закинул, будто я багаж, на старый мотоцикл.
Увёз с собой и всё вокруг сломалось в тот же миг.
Он был бойцом, он был живым, он знал зачем нам свет.
Меня учил и говорил, что мира больше нет.
Он очень крепко обнимал, любя в последний раз.
А я дышать бы не смогла без его серых глаз.
Ну, что уж там кривить душой, не идеален был.
Зато любил меня живой. Так, как ни кто бы не любил.
Когда сейчас я на него смотрю, едва дыша.
Он тихо спит, в его руках дрожит моя душа.
С тех самых пор, как он меня забрал из мира лжи.
Его рука пускай всегда на сердце у меня лежит.
Ну, что уж там кривить душой, он грубым был всегда.
Он всех убил ради меня, убил, чтоб с ним была.
Ну, что уж там кривить, ведь я всегда лишь им жила.