Умирала. Снова воскресала

Отблески света сгорают закатом в бокале вина на столе. Выключен свет и зашторены окна, ночь разлилась чернотой.  Падает платье облаком черным, холодом атласных дней.

Пепельный туман кровавой дымкой по моим рассыпался одеждам. Умирала, поднималась, воскресала, по могилам сонным призраком стенала. Поднималась из глубин земного ада, рассыпалась звездной пылью на фасады. И зачем-то снова с мертвых восставала, на свою могилу принося букеты. Белой кровью нежно-сладких лилий, призрачной слезой цветущей каллы. Разбивалась горечью о звуки, расстилалась мглой по чьим-то венам.
/ Умирала. Снова воскресала./

Растворялась в хрусте своих пальцев. Выдыхалась паром, что над кофе. Осыпалась пеплом сигареты.
/Умирала, снова воскресая./

Выживала в звуках полуночных. Обжигалась ледяным дыханием, завертевшись в странном пируэте. Разбивалась, сосчитав ступеньки. Собиралась, заливая клей на стыки.
/Умирала, снова воскресая./

Умирала, чтобы возродиться. В серой тьме больных весною улиц я шептала на ухо маньякам. Я вонзалась лезвием под кожу, вытирала кровь с холодных пальцев. Я летела пулей прямо в спину. И в пике входила между ребер.
/Умирала, не желая возрождаться./

 В хрипе горла под немеющей рукою. В свете звезд, смеявшихся над нами. В облаках неоновых закатов. В городах, где не были живыми.
/Возрождалась, снова умирая./

 Я кричала криком мертвой чайки, что тонула, на волнах качаясь. Разливалась ало-пряной кровью на листе под чьими-то руками. Упивалась горечью признаний, что слетали с губ наивно-грубо. Умирала, четко сознавая, детям звезд не место в этом мире. Небеса слезами проливались, синью огненной в глазах распространяясь.

Умирала, снова не сдаваясь.
/Умирала…и не возрождалась./
Или нет…мне снова показалось.