Сказание о Харлампии Ермакове

Харлампий Ермаков полный Георгиевский кавалер , расстрелян в 1927 году, является прототипом Григория Мелехова в романе М. А. Шолохова - "Тихий Дон".



        I
Как у бережка реки
Ивушка все гнулася,
Словно полная тоски
В рученьки уткнулася.

Ветер гладит, припевает:
«Не кручинься, славная,
Ведь за тученькой гуляет
Солнце православное.

Солнце православное,
Доброе, лучистое,
Тученька уйдет и снова
Небо будет чистое.

Выйдет солнце ясное,
Глянет за околицу,
Только вот согреть не сможет
Эх, да под землею молодца"…

        II
По морозной гладкой стёжке,
Вдоль донского хутора
Богомольная старушка
С повитухой в хату шла.

Не разродится никак
Ладная казачка,
Накидал давно черпак
Полный чан воды у качки.

Но не длится долго мука
Так иль этак ей конец,
Боль ушла и вот те штука-
В свет явился удалец.

Острый взглядом, смугловатый
Да с охапкою волос,
Хоть бери и хитровато
Их наматывай на гвоздь.

И на весь Антипов хутор
Разнеслась благая весть –
Казачок донской под утро
Для коня сготовил честь.

Вся божья истинная сила
С небес к ребенку снизошла,
И светлой милостию сизокрылой
Харлампием быть нарекла.

         III
Без сна упругие молочны ночи
Мать подносила сорванцу,
И проплывали нежно очи
Улыбкой по его лицу.

За батей, ножками стуча,
Карабкался на печку.
В миг превращался чуб на час
В задорную уздечку.

Как быстро истинное счастье
В искусных розовых тонах
Сквозь детство проплыло во власти
Любви и искренних мечтах.

О Дон! Твоих красот приволье
В тени зеленых берегов,
Бегущих вод твоих раздолье
Сквозь суеверия веков.

Ты предан цельно без остатка
Всей прелестью своих широт
Душе свободного казака,
Кой издревле в твоих краях живет.

Ты зыбью, сморщившись устало,
Плывя меж паханных полей,
Как будто молвишь, что немало
Героев Дона видел и царей.

           IV

В сторонке этой сердцу милой
Под скрип уключины весла,
Вдыхая в крылья жизни силы,
Вся юность казачка прошла.

Внимал юнец словам из песен,
Что славили свободы суть,
В них каждой поступью чудесен
Тропой из снов пришедшей, путь.

Он слушал славные сказанья
Бывалых подвигов лихих,
Питая душу, кралось осознанье,
Что и ему за доблести даруют стих.

Рассвет под вечер днем менялся,
Взрастил Харлампий зоркий взгляд,
И чубом смело опускался
На все златые дни подряд.

Возмужал: в плечах раздался
Силушкой, смеясь, играл
Кулачками не гнушался,
Когда в стеночку вставал.

До девиц охочь натурой
Оказался, как на грех,
За ладнешенькой фигурой
Из трусцы бросало в бег.

А девчины на закате,
Помолившись на восток,
Чаяли, быть может, бате
Зятем будет казачок.
       

         V
Нагулявшись по придонью,
На коня запрыгнул смело
В службе верной государю
Видел смыслом жизни дело

В буднях серых проходила
Жизнь в казачьих лагерях.
Мерно наливалась сила
В кисти с шашкою в руках.

По рукам принял сноровку
Хоть и ведал, что правша,
Левой рученькою ловко
Резал стебель камыша.

Палашом стегать бы ветки,
Да не трогать им людей
Вот бы войны были редки,
И не чуяли бы вшей.

Долгим сроком не отмерен
Мерный жизненный расклад,
Должен ворон быть уверен
В сытой доле воронят.


        VI

Поползла змея-зазноба,
Улыбнулась, прошипев,
Видно срок пришел ей снова
Звуки ладить на распев.

В путь пустившись враг намедни,
Млел в заоблачных мечтах,
Что отслужит враз вечерню
Он на Невских берегах.

И ударившись в лихую,
Свет Донскую с синью гладь
Клич разнесся-даль родную
От врагов оберегать!

Да, без удали казачьей
Не видать победной драки,
Вскромлен кровью дух удачи
В конной бешеной атаке.

Сбирались сотнями казаки,
Сливаясь лавами в полки.
Душой отвязного гуляки
Пустилась в пляс нагайка вдоль руки.

По степи звенела песня
Залихватским кандачком,
Счастье – ветреная бестья,
Свидимся ль когда потом?

        VII

Ой ты, долюшка людская
С днями быстротечными,
Почему порой ласкаешь
Брызгами картечными?

Поиск истины так труден,
И не дать ответ простой,
Почему находят люди
В смерти ближнего покой?

Отчего враги, нахлынув,
Потешаются во зле,
Да чужой парной мякиной
Ясли гнут своих коней?

Власть всему тому причина,
Превосходство сладкой лжи
Унижение – кручина
Подчует восторг ханжи.

Уходил Харлампий вдаль
С бравыми братушками,
Пылью сеяла печаль
Степь донскую сошками.

Далеко уж Дон родимый,
Взглядом кинуть – не достать,
И не яркий свет лучины
Вдалеке не увидать.

       VIII

По рядам прошла команда
У опушки той лесной,
Где зеленая прохлада
«Сбиться сотне на постой!»

У огня присесть не вредно,
Дым союзник не плохой.
И посыпались легенды
О судьбе в веках лихой.

Про удар великой силы
Ты, Харлампий, не слыхал?
Полководец в веке былом
Славно саблею махал.

В тишине, не молвя слова,
Встал Харлампий у сосны,
Не один уж год с покрова
Ждут шипы ее весны.

Саблю выхватил умело
И с сердешной стороны
Размахнулся очумело,
Свист клинка и нет сосны.

Да! В легендах жив поныне
Тот Баклановский удар,
Сеял он в людской пучине
Свой смертельный божий дар.

       IX

Эх, в лесах уменье слава,
Доблесть без страстей войны,
Здесь сосна, а там дубрава –
Кладезь томной тишины.

«А ведь завтра в бой, ребята!»
- Сотник тихо проронил.
«В небе бог, а мы солдаты,
Только б дал Всевышний сил!»

Ах! Какой пьянящий образ
Бродит на заре в лесу,
Птичьи трели дарят голос
А дыхание росу

Утро, близок час атаки,
Пики, сабли все в строю
Только дела нет до драки
Тем, кто уж давно в раю.

Разорвался воздух криком,
Мысль о доме не годна,
Места нет душевным мукам
Все потом…сейчас война!

       X

Полк казаков, приосанясь,
Ринулся в жестокий бой,
И Харлампий, пробираясь,
Дал по полной через строй.

Сотню обошёл карьером,
Свистом покрывая слух,
Шельмоватым и лихим манером
Взглядом нёс казачий дух.

Не унять свирепый вихрь
Казаков атаки,
Незапятнанный пустырь
Враз охочь до драки.

Загремел по полю брани
Грохот сбившихся копыт,
Свой смертельный звук чеканя,
Сабля свистом в плоть летит.

Обменяв узду тугую
На посылы шенкеля,
Нес Харлампий волю злую
Для ретивого коня.

По рукам приняв по сабле,
Всласть резвился пеня взгляд,
Осаждая в сильном теле
Жилы все под счет подряд.


        XI

Пролетело все и стихло,
Кровью залита земля,
Принял волю враг, затихнув,
Кормом быть для воронья.

Да, война – подруга злая
Сколько не дари смертей
Без капризов не желает
Шляться по миру страстей.

Воевать – не миловаться,
Смерть средь воинов в чести,
Казакам-ль её бояться,
Коли встретят на пути.

Жизнь случайностями вольна,
Знать не знаешь где плетень,
Под которым ты невольно
Смертную оставишь тень.

Сколько битв, утрат, лишений
Пред Харлампием прошли,
Тропы полные забвений
В край далекий занесли.

На чужбине – знать не дома,
Край другой ломает глаз
Мыслями, как прежде, снова
Тянет всей душой на баз.

       XII

Сном, вникая в слово радость,
Замирая от тоски,
В памяти слонялась юность
Вдоль по хутору Базки.

Губы, нежная малина,
Дрожью тронули сквозь сон,
Черноокая девчина
В роще уронила стон.

Эх! Младонюшка родная,
Юности слепящий свет,
Страстью душу обвивая,
Ласкам вторит точно в след.

Сны – хмельное наважденье,
Кружат в сказочной тиши
Превращая в наслажденье
Чувства давние души.

Сон прошел, минуло время
На войне, что год, то жизнь,
Вновь сапог, ослабив стремя,
Топчет хуторскую склизь.

Канул в летопись потомков
Вековой Донской уклад,
Растворился струйкой тонкой
Взятый пламенем "Царь Град."

      XIII

Нет величия России,
Нет и батюшки царя,
Растоптала все стихия
Под почином главаря.

Божьи храмы осквернили,
По нужде, ходя в алтарь,
Словно не отцы растили
Их – а низменная тварь.

Память предков растоптали,
Новый водружая мир,
Кровью  всходы поливали
С проклятых Христом секир.

Так безлики и убоги
Те, кто мнит в своих мечтах,
Что вселенная и боги
Примут в срок их тленный прах.

Распластался смертный грех
По полям и сопкам,
Образ низменных утех
Волей красных соткан.

Докатилась и до Дона
Боль и дикая вражда.
Канут гильзы от патронов
В край, где стелит лебеда.

      XIV

Утвердила власть забаву,
Зная, морю крови быть!
Казаков всех на потраву
Красной армии сдарить

Уничтожить порешила
Весь казачий славный род,
Дабы вековая сила,
Место знала наперед.

Прихватил крестьянин грешный
Свой устав, да в монастырь,
И при хуторе прибрежном
Осадил с толпой пустырь.

Утомилась в перегоне
Красногрудая толпа
И смекнула: в мутном лоне
Утопить тоски клопа.

Вызвал на себя крестьянин
Участь – злой дурман добыть,
Став с заначки полупьяным
В хутор сам решил сходить.

Увидал вдали казачку
Эх, девица хороша!
И в дурмане, что с заначки,
В след пустился не спеша.

         XV

Поравнялся с горемычной,
Прихватил косу в ручину
И с ухмылкою циничной
Под себя подмял девчину.

Разве право – жить по хамски,
Забывая слово честь,
Будоража дух казацкий
В грудь казачки рылом лезть.

Бабьи крики, вопли, стоны
Дом наполнили родной,
Сам всевышний перезвоном
В хату не вернет покой.

Братья в сабли и за дело
Пролетели по дворам,
Вмиг казаками вскипела
Гладь, что подпирает храм.

«Да до скольки мы братушки
Будем лихо то терпеть?
Чтоб до каждой до макушки
Красная достала плеть?»

Порешили! Значит хватит!
Красным на хозяйстве быть,
Жизнью каждый враз заплатит,
Кто нам шкуру взял дубить.

         XVI

С хутора тягучей лавой
Потянулись казаки,
Ночь, почуяв, дух расправы
Скрыла кроны вдоль реки

И по темнушке, что в руку,
Кровью залился пустырь.
Шашка гладила без звука
Для ворон готовя пир.

Разлетелась весть по Дону,
Тут и там казаки в строй
Порешили  - дать отпору
Красной силушке любой!

Выбран Доном править дело
Комдивизии лихой,
Не одну уж сотню смело
Вел Харлампий в смертный бой.

Дерн взрывал на белолобом
Статном преданном коне
С ним не первый год проломом
Путь проторивал в войне.

Полюбил коня за буйный
И бесстрашный в схватке нрав,
Как Орел, летел свободный
На врага он, цель избрав.

       XVII

Храпом сдабривал в атаке
Конь стремительный бросок,
Всласть резвился в ратной драке
Кровью подчуя клинок.

Ластилась казачья шашка
К ворогам Донской земли
Бредивших – в мученьях страшных,
Вольный край пустить в угли.

В диком страшном исступленьи
Месть за месть – чинили боль,
Те, вплел себя в мученьях
В кровный дьявольский убой.

Эх, поведать – не поверят:
Две родимые души
Как дитя, мечту лелеят
Брату крест слепить в аршин.

Судьбы, в сполохе решая,
По степи шуршит коса,
Гулким свистом увлекая
В тьму живые голоса.

Притулились тылом к храму
Дона славные сыны,
А вокруг, тая расправу,
Пляшут слуги сатаны.

Черным саваном покрыла
Тьма родимый милый Дон,
Дни разменные уныло
Гнут пред дьяволом поклон.


      XVIII

Видно нет конца печали
И  надежды никакой,
Растворились ясны дали
Для казачьей строевой.

Брань срамная стелит ложе
Доброй правды не найти,
Ночью черной непогожей
Клонит думами в пути.

Растерял Харлампий сон –
Не кладется в руку,
Шит телегой сиплый стон
Растревожил скуку.

Побрела душа казачья
Из  родимых мест долой,
От чего же ты – удача
Лик свой спрятала святой?

Не в тебя-ль, поверив, рвались
Мы за родину в огонь,
И не йоты не стеснялись
Крикнуть смерти – «Брось, не тронь!»

       XIX

Чем же Боже заслужили
Мы немилу весть твою
Под Христом всем Доном жили
Страхом брезгуя в бою

Думы хлипкою охапкой
Клали путь в сырой туман
Вдаль плетясь походкой валкой
Стихли сном плести обман

Может наша вера божья
В справедливость ясных дней
По путинам бездорожья
Потеряла всех коней?

И бредет унылый старец
Истрепав все лапти в хлам
Приспособив грязный ранец
С поясницей к постромкам

Где же правда? Край далекий
Приласкал ее в лесах
В чаше вязкой и глубокой
Скрыл святые голоса.

Неразменная монета
За душою улеглась
Или плыть с народом к свету
Либо грудью лапать грязь

Потеснил в душе свободу
«Не тебе надысь, не мне»
Коли бой Буденный всюду
Скачет рядом на коне.

Бил, рубил, топтал копытом
За советскую, за власть
Хороня средь звезд расшитых
Братьев разночинну масть.


       XX

Растрепал всю душу - кралю
Развратил ее сполна
Окрестив тугой печалью
До кончины времена

Обними тоска зараза
Защими, что мочи, грудь
Боль сердешная, раз к разу
От смертей дай отдохнуть

Будет!Все!Довольно!Хватит!
Отпусти меня война
В край родной, до Дона, манит
Желторотая луна

Словно видел в отраженьи,
На нее смотря в упор,
Сердцу милое виденье
Реку и родной бугор

А в низине поправее
К берегу прижав снопки,
Распластались томно млея
Сплошь безлюдные Базки.

       XXI

Взор куда не кинь крылатый
Степью вышитый простор,
А вокруг родимой хаты
Красок зимних полон двор

Мыслей образные лики
Явью обратили путь
Пожелав с судьбою в жмурки
поиграть еще чуть- чуть

Растопырили объятья
Стражи красного сукна
Криводаву подражая
Пред закланьем скакуна

Ты!Донской казак Харлампий
Полный банта кавалер,
Ты один из нашей братьи
В храме гадить не схотел

Притаил в холще до срока
Все добытые кресты
Да "без глаз" хоронишь ловко
Для Георгия персты

Сгородили на посмешье
Родной свет Донской земли
Наговоров неутешных
В пользу неуемной тли

Окунули в тьму- голгофу,
Искривили смертью рот
Радуясь тому, что шурфы
К бесам приберут на суд

Но взметнулась ввысь, что мочи
Изнуренная душа
Покидая летней ночью
Дон и шелест камыша

Ветер!Ветер!Вольный ветер!
Отнеси меня к отцам,
Где Георгий сам при встрече
Кланяется ХРАБРЕЦАМ.