Были долгие-долгие дни...

Были долгие-долгие дни
В бесконечно растянутой прозе…
Ты дремала в расслабленной позе.
Я шатался меж комнат один…

Чей-то голос меня понукал,
Пробирая нутро до озноба,
Мол, не стоит испытывать злобы
К безразличным озёрам зеркал…

А потом я крушил зеркала,
Отчего-то страдая и плача,
С отражением в схватке кулачной
Сам себя сокрушал наповал…

А потом я устал и прилёг,
Истекая руками на площадь
Всей квартиры. И было бы проще,
Чтоб, наверное, весь я истёк…

Но ещё были долгие дни,
Потому что противная дама
С темноты всё тянула упрямо,
Разжигая палаты огни...

Та палата – не дом, а тюрьма.
Снова проза растянута в вечность.
Я – крупица в галактике млечной -
В той палате лишился ума…

Вбили в память уродливый клин!
Что за чёртовы алые розы?
Почему ты в расслабленной позе?
Почему я шатаюсь один?

В ледяном безразличье зеркал
Снова эта проклятая маска…
Я давно позабыл твои ласки,
Да и сам я тебя не ласкал…

Что-то было… случилось тем днём.
Эти красно-кровавые розы…
Эти слёзы, расспросы, угрозы.
И обмякшее тело твоё…

Этот голос, что всё повторял -
Эхо сбитого с толку сознанья.
Я разрушил твоё мирозданье,
И своё мирозданье сломал…

Зеркала! Сколько в них пустоты!
Опреснённой бесчувственной прозы.
В тех озёрах в расслабленной позе
Так и дремлешь безвыходно ты…