Мечта

Вся проблема в том, что я учился в консерватории и ходил в музыкальную школу, а он даже на гитаре еле бренчал, всего-то знал три аккорда. И стихов не писал, а я с детства сочиняю, где-то лет с двенадцати. Помню, в Артеке, в КВНе сорок шесть лет назад экспромт выдал на скорость, первое место присудили, а он даже стихов не крапал.
Я после Артека занялся своим творчеством: гитару купил, в студии ходил, в ЛИТО при Дворце молодежи, вокал изучал, в консерваторию поступил, не закончил, правда. А он пошел в МИСИ на строителя.
Вообще странно, мы с ним два брата-акробата, близнецы, и вот один пошел на строителя, а второй с гитарой возится.
Меня это творчество захватило, я ездил по фестивалям и смотрам, на Грушинке выступал, Визбора видел, Окуджава мне колокольчик подарил, Высоцкого хоронил, однажды в одном концерте с Городницким пел, мотался по стране из конца в конец, агитбригады чертовы.
Если честно, он мне всегда помогал. У него как-то после института все сложилось, сходил в армию, в стройбат, после фирму открыл, делает дома и дачи, женился, детей у него двое. Мальчик и девочка. А я с первой прожил полгода, со второй после полутора лет разбежались, третья мне сына родила, но разошлись уже давно, уехала во Францию, не пишет и не звонит. А он меня всегда поддерживал.
То денег подкинет до получки (хотя какая у меня получка, так в сезон по Волге ездишь на кораблике, песни поешь или в кабаках «Гори, гори моя звезда», «Я люблю тебя Дима»), то поездку на фестиваль профинансирует, то просто выслушает и выпьет со мной водки, чтобы не тосковал.
Мечта была написать Песню, чтобы из всех щелей играло, чтобы не только по радио, но даже из утюга и торшера.
Он же однажды с нами на сейшен подвизался, ну там шашлык пожарить, рыбку половить, искупаться, и вот уже вечером возле костра что-то там набренчал на свои три аккорда и набормотал, и все подхватили:

Летят журавли, летят журавли.
Далеко летят, далеко летят.

И подхватили так, что буквально через месяц эту дребедень вся страна пела и ладно бы полгода попели и забыли, так двадцать лет уже прошло, а они всё поют и поют. На каждом слете, на каждом фестивале, на каждом смотре, артисты какие-то знаменитые по телевизору исполняют к праздникам, недавно перевод слышал польский, поляки запели.
А он тогда набренчал и ушел спать в палатку, утром просыпается и будит:
— Алеша, пойдем на рыбалку, — и лыбится, светится весь, тормошит за плечо.
— Иди в жопу, — говорю, — иди в жопу, — закрыл глаза и перевернулся на другой бок.
Он даже не обиделся, взял снасти и медленно пошел к воде, к лодке, спина – во, плечи – во, и насвистывает какой-то тупой мотивчик.
Сегодня его дочка Лариска приходила. У меня же пенсия маленькая. Принесла того, сего – колбаски, сыра, рыбки, молочка, хотя знает, что мне молока нельзя, но зачем-то притащила. Оставила пятихатку. Всегда подсовывает незаметно в кошелек, чтобы не обидеть, думает, я не знаю или считать не умею.
А я сижу в кресле, на гитаре струны перебираю, фламенко звучит, у ног кот Бакстер свернулся, а из радио:

Летят журавли, летят журавли.
Далеко летят, далеко летят.