Отрывок из грядущего 12

- Я всё еще не понимаю.
Мы с М. медленно прогуливались по набережной. Дождя, шедшего последние несколько дней не было, поэтому все жители города высыпали на улицу - под ленивый полушепот волн, они мелькали то тут, то там на тенистых аллеях парка, находящегося рядом. Несколько стариков играло в шахматы, под приглушенным светом электрического фонаря.
- Спрашивай, я попробую тебе объяснить.
- Почему он просто не убил своего обидчика?
- Таков регламент, - М. повёл плечами: было довольно прохладно. - Своенравная битва за честность.
- Но разве честность нельзя выбить... Ммм, неправильно выразился. Разве честность нельзя окупить смертью?
- Это законы. Они назывались дуэльным кодексом, и это было правильно. Мало кто шел против законов, а кто шел - отправлялись на каторгу.
Я остановился.
- Так, погоди. А это тогда с какой стороны гуманизм, про который ты мне рассказываешь?
М. фыркнул:
- Глупый. Как же тебе... А если бы ты был на его месте, кстати?
Ему достаточно было встретиться со мной взглядом, чтобы махнуть рукой и вновь зашагать вперед. М. всё еще не бросал надежды вытравить из меня эту дрянь, хотя даже его непосредственный начальник смотрел на него с лёгким скепсисом. Нечего уже было говорить про К. и Игоря. Я поравнялся с М. и, прихрамывая, зашагал рядом:
- Я всё еще должен отвечать?
- Я знаю, что убил бы. А если бы он был не один?
- И их бы тоже.
- Странный расход полезных действий, - мы свернули на нашу улочку и теперь медленно брели к подъезду. - Ты бы не смог стреляться со всеми.
- Ясное дело не смог бы. Дрался бы как собака, а когда не смог - умер бы.
М. отвернулся от меня, шурша ключами в замке. Я буквально почувствовал, как скривилось его лицо при последних словах. Уже умирал.
- Не страшно ли это?
Вопрос я проигнорировал. Я отставил трость в сторону и стащив обувь захромал в комнату. Диалог как-то сам собой увял, и мы разошлись по углам с книгами - я должен был осилить еще несколько параграфов по географии. Через пару часов мы собрались на кухне, как всегда спонтанно и как всегда в унисон.
- Всё еще думаешь про рабов системы? - М. занял привычное место у плиты.
- Морально быть рабом, аморально быть свободным, - машинально процитировал я, занимая место за стойкой. М. посмотрел на меня чуть ли не с ужасом.
- Кто тебя научил?
- С.
Мне показалось, что я впервые увидел злость на его лице. Прошипев себе под нос что-то вроде "лощеная крыса", он опять повернулся к плите. Я понял, что сказал что-то не то.
- Извини, - я положил голову на руки, лежащие на столешнице. - Ты так долго пытался дать мне понять, что значит свобода, что я действительно не понимаю, зачем запирать себя в рамки законов написанных убийцами и про убийц. Это бред.
М. вздохнул, и я тут же понял, что прощен. Я улыбнулся, когда М. вновь повернулся ко мне и, картинно вздохнув, проговорил:
- Не быть тебе настоящим дуэлянтом.