Дальний полустанок

На железнодорожной тишине,
Где рядом – камышовый острый шелест,
И звёзды косяком идут на нерест,
И сосны подымаются к Луне, -

Так вот, на тиши железнодорожной
Свои мы пишем песни осторожно.
Как глаз циклопа, смотрит семафор.
В глуши пруда – лягушачья бравада,
И тянется тысячелетья кряду
Вдоль времени пологий косогор.

Еще раз – пишем мы на тишине,
Что рельсами сквозь зренье протянулась,
Но не захолодела, не замкнулась,
А стелется туманом по стерне,
Заходит в сёла, где проулки кривы,
И дремлет у корней огромной ивы.

До срока поезда отменены.
Ночь ладится напористо и споро.
Разбрасывает папоротник споры.
Доносит ветром запах белены.
А близ платформы – росчерки рябины,
Да гомон затяжной и воробьиный.

И мы уже не верим в поезда,
И в города далёкие не верим.
И зренье обостряется по мере
Того, как разгорается звезда.
Оно недаром: на вершине лета
Мы обнаружим – зренье стало светом.