Любовник Смерти

- Я жива, - срывается с моих губ, а спустя мгновение горький смех разрывает ночную тишину, оседая тьмой на шелковые простыни.
Его смех опускается на мою кожу резкими ударами плети, оставляя внутри кровоточащие ссадины. Он умолкает так же неожиданно, как и начался, словно последний комок воздуха вырвался с легких и застрял клекотом в его глотке. Я сижу на краю кровати, скрестив ноги и сжимая зубы, чтобы не дать вырваться злости, распускающейся внутри цветами зла.
Он садится у окна и берет в руки гитару, нежно перебирая струны, пока ветер треплет полы  рубашки, будто два черных крыла за спиной. Моя кожа блестит от пота, а холодные осенние порывы пробирают до дрожи. Как и его музыка. Мне нужны эти ритмы. Мне нужен он. Мне нужен жар его тела. Мне нужны его горячие соки, а не леденящий яд пустоты.  Мне нужно иногда чувствовать себя живой, как бы абсурдно это не звучало с уст той, которая является полным антиподом Жизни. Смерть, которая жаждет чувствовать себя живой. Жестокая шутка мироздания, обрекшего меня на существование в этом красивом и ненасытном облике.
Музыка обрывается, гитара ложится на пол, а руки, любовно ласкавшие ее изгибы, грубо касаются моего тела.
- Скажи, что хочешь меня, - я пытаюсь поймать взгляд антрацитовых глаз.
Он молча впивается поцелуями в грудь. Все так же резко, жадно, страстно.
- Ты сводишь меня с ума! Скажи хоть что-то, - я сама содрогаюсь от стали, прорезавшейся в моем голосе.
Он ухмыляется и отстраняется. Мой взгляд скользит по жилистому телу, стоящему передо мной на коленях, опускается на ремень с пряжкой ворона и ниже. Я представляю как его плоть, выпирающая из-под плотной ткани джинс, будет двигаться внутри меня. Как его горячее дыхание будет обжигать холодную кожу, а пальцы впиваться в мою спину. Я сдаюсь.
Он заставляет стать меня на колени  рядом с ним, прижимаясь мягкостью своих форм к твердости его торса. Почти нежно обматывает вокруг моей шеи шарф, привязывая концы к резьбленному изголовью кровати. Я задыхаюсь не от плотной полоски ткани, а от вожделения, когда он оказывается передо мной и расстегивает молнию. Нужно быть чем-то большим чем-то просто мужчина, чтобы заставить чувствовать наслаждение, когда он проникает в плотную сомкнутость припухших губ. Я принимаю его целиком, загораюсь от каждого движения своего языка, задыхаюсь и стону, практически умоляя. В его руках я готова просить и умолять, подчиняться и быть униженной. В его руках я лишь податливая черная глина. То, что однажды было его платой за бессмертие, стало моим наркотиком.
Легкая ноющая боль в коленях пульсирует и нарастает, но тут же отходит на задний план, когда он опускается рядом и впивается зубами в мою шею. Еще и еще. Оставляя едва заметные следы. Дрожь нарастает и концентрируется горячим источником внизу живота. Мне нужен он. Целиком. Полностью. Внутри. Вот только он не спешит. Наслаждается изощренной пыткой. Каждый чертов раз. На мгновение отстраняясь, он мнет в руках мою грудь, перекатывая и прижимая соски. И с каждым дыханием боли вселенная внутри меня сжимается и кричит. Его пальцы скользят по напряженным мышцам живота, сжимают мои бедра, настойчиво и безотказно раздвигают влажные складки кожи и проникают внутрь одним резким движением. Вселенная схлопывается и взрывается. Спустя несколько фрикций он убирает пальцы, а мышцы внутри меня сжимают пустоту, безнадежно ищут наполненности и упокоения.
Он отбрасывает излишки одежды, приподнимает меня и входит без малейших промедлений, с чуть слышным звериным рыком. Он заполняет меня целиком, каждое движение отдается жаром в измученном жаждой лоне. Острое удовольствие нарастает, пульсирует и выстреливает вглубь живота, заставляя меня кричать снова и снова. Он тянет меня назад, на себя, заставляя шарф сдавить мою шею. Я задыхаюсь, не в силах даже стонать. Влажная и горячая тьма скользит по атласной ткани, просачиваясь внутрь меня, заставляя мышцы то напрячься до немыслимого предела, то полностью расслабиться. Мне кажется, что мое тело лишается всех костей, становится тягучей субстанцией. Я падаю ему на грудь, но тут же выгибаюсь дугой, отдернутая крепкой тканью. Он крепко держит мои бедра, мое тело бъется о его, словно волна, ожесточенно накатывающая на пирс. Воздуха совершенно не хватает, перед глазами сгорают вселенные, падая в бесконечную черноту. Я не вижу ничего кроме темноты, не слышу ничего, кроме оглушительного стука его сердца. Но чувства мои обострены до бесчеловечного предела. Он слышит мой отчаянный хрип и правильно понимает его. Движется внутри меня жадно и грубо, наращивая темп, пока меня не накрывает сокрушающей волной . Спустя несколько движений я чувствую как напрягаются его мускулы и пульсирует внутри меня твердая плоть, позволяя моему телу испить горячий и желанный сок.В это мгновение он прижимает мое худое тело к себе и разрывает вороньими когтями белую кожу на спине. Я хрипло кричу и бьюсь в странном смешении удушения, боли и каскада оргазмов. Он остается внутри максимально долго, удерживая мое выгибающееся тело.
Молча поднимается и отвязывает шарф, позволяя моему телу беспрепятственно упасть на постель. На мгновение мне кажется, что он хочет меня поцеловать, и я тянусь к нему навстречу, но он лишь поднимает рассыпавшиеся листы со списком и быстро одевается. Черный ворон вылетает в открытую форточку и растворяется в тумане между серостью асфальта и тяжелым осенним небом. Я лежу наполненная и опустошенная на черных простынях, а по белой коже стекает алая кровь. Красное на черном. Страсть на тьме.
Я поднимаюсь, накидывая неизменный плащ и растворяюсь в ночи, оставив запах сухих цветов и открытое окно. Скоро я вернусь сюда за данью, собранной верным посланником. А пока...пока меня ждут другие вороны.