Я. Старое, неоконченное

Сколько знают ее, но никто не знает.
Столько люду вокруг, но не понимают.
Не узнают они, даже если она расскажет,
Если вынет, положит, разложит, покажет.

Каждый видит в ней то, что увидеть хочет:
Кто-то Женщину, Мать, кто Царицу ночи,
Кто Подругу хорошую, верную до безумья,
Кто-то Тихий ручей, а иной - Изверженье Везувия.

Кто-то скажет: сера, беспонтова, неинтересна,
Кто Красавицей мнит, Чаровницей чудесной,
Для кого-то Сестра... Госпожа... Рабыня,
А кому-то она так и вовсе Врагиня.

Для нее же вокруг все, как кошки, серы.
Для нее нет родных, сплошь одни лицемеры.
Гордецы, наглецы, идиоты и эгоисты.
Слышат только себя и бренчат, как пустые монисто.

Пустозвоны, глупцы, мало сердца, а плоти много.
Говнюки, подлецы... Им одна дорога:
Мимо сердца ее, мимо дома и мимо сада.
Мужичье и бабье... Ей такого и даром не надо.

Сердце выжжено в прах, не осталось живого места.
Ей всё пох и все нах! Третьесортное тухлое тесто...
Не Красотка она, не Домина и не Богиня.
Никому не Жена, не Любимка и не Рабыня.

Она воет в ночи, как Волчица взвывает. Стрёмно?
Ничего, палачи, не боИтесь, Земля огромна.
Обходите тропой вы десятой ее лежбИще
И, глядишь, долго жить вам, хоть сердцем нищи.

Всё простила давно вам, нет в сердце злобы.
И начхала на вас: пусть живут, амёбы...
Волка нет у нее, ну так Волки же нынче редки:
Кто убит вороньём, ну а многие просто в клетке.

Ей бы всё нипочем, и прорвется она без Волка,
Да, прорвется, и пусть сердце жжет иголка.
Но уткнулся в плечо и уснул тот, кому он нужен...
Спи, волчонок... ты спи... я добуду нам ужин...