Чертовы австрияки, чертов мост

              Господа, мы среди гор, впереди
            неприятель, сзади также враг, мы
            преданы и брошены на произвол
            судьбы. У нас нет ни боеприпасов,
            ни продовольствия...

                Обращение А.В.Суворова
                к своим генералам
              после предательства австрийцев.


По горным тропам Апеннин
В ущельях виден серый дым:
Не козы скачут по каменьям -
Француз уходит в отступленье,
Суворов гонит - он спешит:
Миг - путь во Францию открыт!
Устали русские солдаты,
Помочь бы им, да вот беда-то -
Австрийцы медлят, не хотят:
"Пусть русские в огне горят,
Освобождают нам страну!
Зачем испытывать судьбу?"
И встал Суворов. Месяц, два...
Но такова, видать, судьба:
Приказ стоять, чего-то ждать -
Француз успел уже удрать!
Нет шума боя... Тишина...
В горах и даль-то не видна...
Молчат труба и барабан,
И от безделья кто-то пьян.
Солдат без дела - не солдат -
Порою ссорятся шумят,
Но не шалят в чужом краю,
С тоской о Родине поют...

Не по Суворому покой,
Рапорт один, потом другой:
"Чего сидеть напрасно здесь,
Чай, дома лучше службу несть!"
Отказ один, второй и третий -
Их Павел* словно не заметил.
И, наконец, пришел приказ:
Бросок на север сей же час!
"В поход! В поход!" - труба зовет.
Но как же двинуться? В обход?
Не по Суворову такое!
Пришло решение простое -
Через французские полки,
Через ущелья и верхи -
Они уже покрыты снегом
(Как проще это было б летом,
Когда в бездействии стояли,
Приказа сверху ожидали!)
Хотце, австрийский генерал,
Дал карту и при том сказал:
"Дорога есть, пройдешь спокойно!",
А сам потупился невольно...

Пошли войска, как на парад,
У перевала Сен-Готард
Французы ставили заслон -
Его разбил Багратион.
Когда французы отступали,
То Чертов мост к чертям взорвали.
Отрезан путь - внизу - ущелье...
И россияне на мгновенье
Остановились - нет обхода,
Но не для русского народа -
Еще не кончена борьба!
А вон, гляди, стоит изба...
Ее скорехонько разбили
И быстро мост восстановили.
И снова бойня на мосту,
Слетают люди в пустоту...
Но смел и дерзок русский норов!
"Вперед, орлы, - зовет Суворов. -
Еще напор, еще мгновенье -
Перебрались через ущелье!
Казалось: все, конец мученьям
И все заботы о снабженье...
Но карта Хотце соврала** -
Тупик, а впереди скала.
Вокруг измученных - французы...
Запалов нет у аркебузы,
 С едою плохо, все устали...
Французишки возликовали:
"Попали русские в капкан,
Мы отомстим за Сен-Готард!"

Сдаваться русским не пристало:
"Коль не найдется перевала,
Пойдем по скалам, как олени,
И оторвемся хоть на время!
И, чтобы выйти из "котла",
Прорвем французские войска!"
Бой закипел - животный, страшный...
Приказ жестокий, строгий, страшный:
"Вперед, путей отхода нет!"
А у солат один ответ:
"Нет пуль? В атаку со штыками -
Иль вырвемся, иль ляжем сами!"
На ярость - ярость, зло - на зло,
И тут кому как повезло...
Послушать крики - уши вянут:
И враг, и Бог был здесь помянут!
Хруст ткани, плоти от штыков,
И каждый разорвать готов
Врага, застившего проход!
Иной рычит, другой без слов
Врагу руками стиснул шею,
А коли руки не успеют,
Зубами за нос, за щеку -
Кричи, француз: "Мерси боку!"
И прорвались на перевал!..
Ночлег в снегу. Коли устал,
Не до перин и одеял...
"Теснее в груду, - подсказал
Суворов гвардии  своей. -
Когда все вместе, то теплей!"
Утром те, что с краю были,
Не встают - они застыли.
Не послав привет родным,
Отдали тепло другим...

Погибли люди. И кого ругать?
Союзников - так надо понимать.
Коль помогли б Суворову немного,
То не было б двенадцатого года...

      * Император России Павел I.
      ** 15 сентября армия Суворов вышла к Люцернскому озеру. Тут, в древнем городке Альтдорф, выяснилось, что маршрут, выбранный по карте Хотце, неверен: дороги вдоль озера не существует - пешеходная тропа упирается в отвесные скалы. Суворов принял решение пробиваться к Цюриху через перевал Канциг-Кульм.
      Два дня русская армия переходила по оленьим тропам через перевал в долину Мунентиля. Отсюда через городок Швиц открывался путь на цюоих, но здесь Суворова  поджидали войска победоносного Массена, к этому времени разгромившего Риского-Корсакова. Другую дорогу - на востоке - прикрывала дивизия Молитора. А путь назад русским отрезали силы генерала Лекурба. Русские войска оказались в западне.
      19 сентября русская армия повела сразу два боя - генерал Розенберг сковывал главные силы Массена, а сам Суворов после того, как Багратион не смог взять Иленталь, лично повел войска в атаку, и они, отбросив части Молитора, открыли путь к отступлению. На следующий день Розенберг снова вступил в бой с Массена, прикрывая отход главных сил русской армии. Расстреляв последние патрона, русские солдаты ударили в штыки, и французы бежали к Швицу.
      Генерал Молитор упорно преследовал арьергард Суворова. И тогда полководец повел армию по долине Зерифа к перевалу Паникс, куда французы идти не решились. Подъем на седловину занял у войска весь день. Солнце зашло, заставив солдат заночевать на заснеженном перевале. Многие из них уже не увидели следующего рассвета. Переживши же эту ужасную ночь сдирали с себя ледяную корку... А когда солнце осветило склон, армия пришла в оцепенение. Спуск ночью засыпало снегом и покрыло ледяным настом. Не давая войскам опомниться, Суворов приказал им немедленно спускаться вниз, сев на "салазки", дарованные каждому из них природою. Именно этот момент запечатлел на своем полотне Василий Суриков, хотя в действительности трудно представить, чтобы у солдат и у Суворова были такие радостные лица.
      Так закончился знаменитый поход русской армии по Швейцарским Альпам.
      Но блестящая суворовская кампания оказалась практически бессмысленной: Павел I, недовольный двойной игрой союзников, отозвал войска назад и заключил мир с Францией. Но этот поход обернулся небывалой славой совершивших его. Отрезанный от обоза (обоз достался французам) русский полководец вырвался из окружения, сохранил три четверти армии и честь русского оружия. За эту "неудачу" Павел даровал Суворову звание генералиссимуса и повелел воздвигнуть ему памятник.