Евгений Онегин на новый лад первая глава

                ГЛАВА ПЕРВАЯ

 И жизнь наладится, вот только для кого?
(автор)
                I
Когда бы знал мой Александр,
Что средь пиитов будет тот,
Кто Музы собственной команды
Внимал всегда наоборот.
Она ему: «Пиши красиво!»,
А он опять напишет криво.
Она ему: «Пиши скорей!»,
А он всё медлит, ей-же-ей.
И вроде ветер свежий веет,
И вроде пишется… Сидит,
И не печален, не сердит,
А вот коверкает идеи.
Ну, как с таким творить поэму,
Порок ругая и систему?

                II
Но не роптала Муза долго,
(И нет бы, от него отстать!)
С пиита чтобы больше толку,
Ему вдруг сделалась под стать:
«Пиши про верность!» - он про ревность,
«Пиши про деньги!» - он про бедность…
Когда б он знал, что в письменах
Ей ревность с бедностью нужна.
Так за балладою балладу,
Дела пошли у них на лад,
Писал, что нужно, всё подряд
И… о, свершилось! – вывел правду,
Что сам той правдой поражён.
(Таких мужьям побольше б жён!)

                III
Но не о мудрости и чувствах
Талдычу я в своем стихе,
О поэтическом искусстве,
О Музе и своём грехе.
Решил я, Саша, замахнуться,
Хотя, быть может, выйдет куцо,
На плод твоих шальных забав,
«Онегина» переписав.
Века сменялись и эпохи,
Сумели войны пережить…
Но подрастающий мужик
Стал приспособлен к жизни плохо.
Далёкое до старины
Дитя давно другой страны.

                IV
Звучит закон житейский просто,
Его не надо сочинять:
Живи, учись, мужай, подросток,
Чтоб защищать отца и мать.
Потом жена, конечно дети.
И нет весомей в целом свете,
Как нет богаче всех наград,
Кого закрыл собой солдат.
Земля, что Родиной зовется,
Всегда тянула как магнит.
Кто за Рассею не звенит,
Орёт тогда за пять червонцев.
Таких в стране – калашный ряд,
В народе просто – депутат.

                V
Но я в политику не лезу,
Зачем мне этот контингент?
Они не нашего замесу;
Где не за доллар, там за цент
Сдают страну. И мало, мало.
Народ кормить им не пристало…
А что им, собственно, народ?
С трудом, но всё переживет.
Зачем людей деньгами портить?
Зачем им благо подавать?
Возьмем еще, возьмем опять,
А чтоб не выкинули фортель,
Законы путаней нужны.
Ведь лишь бы не было войны.

                VI
А коль война – нужда в вояках.
И зов (по мне шакалов визг).
В войну вожди умеют плакать:
Вставай, Иван, разбей их вдрызг.
И наш дурак, не им, но внемля,
Идёт спасать родную землю,
Выходит, что спасать и тех,
Кто на верхах творил успех.
И нету здравого в том смысла,
И логики здесь тоже нет:
Пусть ненавистен высший свет,
Но лучше он, чем будет мистер.
И был Иван, и есть таков;
Надежда – матерь дураков.

                VII
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

                VIII
Мы всё, конечно, понимаем,
И все хотим, чтоб вышел толк:
Готовимся восьмого мая,
Девятого – бессмертный полк.
Спасибо деду за победу,
И с транспарантами по следу,
Кому – народ, кому – толпа,
Не зарастет к огню тропа.
И полевая будет кухня,
Наркомовских сто пятьдесят.
Мы память чтим твою, солдат,
И не ослабим силу духа.
Потомок, помни и гордись,
И делай будущую жись.

                IX
Но, как ни делай – бестолково,
И не расти нигде трава:
При коммунистах всё неново,
Зато свобода и права,
Обещанные либералом,
Мы получили не задаром.
С правами – меж собой бодаться
Да веером топырить пальцы.
Свобода ж нынче лишь у тех,
Кто власть имущими зовутся,
Средь процветающих коррупций
(И смех, и грех) вершат успех.
И что всем завтра, что вчера –
Везде бессилье и хандра.

                X
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

                XI
Простой народ у нас двужильный,
Вот только плохо – не един.
Когда б свинью нам подложили,
Так мы – не гордые, съедим.
Но блюдо есть одно и то же
Избави, милостивый Боже.
Ведь Бог и сам давно б ослеп,
Глотая ложь как черный хлеб.
Пресыщенность – беда народа,
Работа – дом, бардак кругом.
Всё стерпим, всё переживем,
Зато с правами и свободой.
Плохую службу сослужила
Вторая, видимо, в нас жила.

                XII
Но что мне скажет мой читатель?
Хорош писака и поэт?
Мол, столько строчек замастрячил,
А всё ворчит, как старый дед.
Названье шумное – «Онегин»,
А пушкинской не видно неги,
Сюжета, звучных эпиграмм…
Короче, Игорь, стыд и срам.
Но в этом-то и соль, читатель!
Утрачен к книгам интерес,
Лишь интернета перевес…
Вот где роман мой будет кстати.
Коль получается он жалким,
Такому место… да, на свалке.

                XIII
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

                XIV
В мозгу как змей роилось мыслей,
От них осталось два ужа.
Смотрю в тетрадь я с видом кислым:
Забросить или продолжать
Моё онегинское соло?
Ведь получается крамола,
И недовольство, и нытьё.
Но, слава Богу, не враньё…
Вот снова текст перелистав,
Намерен я продолжить дальше,
За честь и стыд, всё против фальши,
А остальное – суета.
Роман испечь – не каравай.
Ну, мой, Онегин, оживай.

                XV
Коль не стоит прогресс на месте,
Как должно – сотовая связь.
Во внешнем мире – в скучном квесте,
Во внутреннем – живем, резвясь.
Веду я речь (уж мне поверьте)
Не о душевном интроверте!
Психологический портрет
В себе не держит столько черт,
Сколь интернетные забавы.
У каждого свой интерфейс,
Была ты Клавой, стала Грейс,
Опять-таки имеешь право.
Нам свыше сеть была дана
На все смурные времена.

                XVI
Какая жизнь, такая мода.
Андроид Galaxy Samsung…
Реклама - опиум народа,
Религии подавлен шум.
Дозволенность и пересуды,
Пускайся в страсти, homo ludens,
Играй, не зная наперед,
В чём будет ждать тебя расчет.
Кайфово, да, не спорю, братцы!
И sms-ки, и WhatsApp,
Нельзя же вечно в том, хотя б
Пусть изредка, но вырываться.
На бал навряд ли в высший свет,
Ведь тех балов давно уж нет.

                XVII
Весь высший свет теперь с планшетом,
И качество на всех подай.
А я с лукавостью заметил,
Что нам, простым, везёт Китай.
Планшет, андроид и компьютер,
Плюс, куча всяких атрибутов:
Sim-карта, роутер, модем –
Ты в интернете без проблем.
И смысла нет мне перед вами
Виниться, что «мой бедный слог
Пестреть гораздо б меньше мог
Иноплеменными словами»*.
Но как сказать иначе мне,
Коль это нормою в стране?

                XVIII
Мы изъяснялись на французском,
А Пушкин с этим был знаком.
Как укорачивались блузки,
Так нам с немецким языком
Пришлось мириться в средних классах,
Но дело вовсе не в рубахах,
А в новоявленной борьбе,
Чтоб следовать своей судьбе.
И Фюрер, и Наполеон –
Две галочки уж в этих списках…
Сегодня учим мы английский…
Кто дальше? Лондон? Вашингтон?
Чего толочь водицу в ступе?
Итог – Россия не уступит.

                XIX
Люблю я Родину мою,
А государство ненавижу.
Сколь по-есенински пою,
Столь по-народному унижен.
Сказал бы революционер:
«Во власть нельзя без къайних мер…»
На что б ответил патриарх:
«Душа – пегвична, деньги – пъах…»
А я устал, мечась душою,
Гроши помесячно нести
И восторгаться: «Гой еси!»,
Поникнув гордой головою.
Народных средств поток учтён,
Народ вот только не причём.
 
                XX
Вновь зарекаюсь не срываться
И говорить обиды в лоб.
По ходу прошлых инноваций –
Нас загоняли вечно в гроб.
Туда вгоняют и сегодня,
Ходить на выборы немодно,
Болотом прозябать в глуши
Под гул компьютеров в тиши.
А в соц. сетях мы шпарим байки,
О наболевшем, пирогах,
Глядим, кто был у нас в гостях
И ставим, ставим, ставим «лайки».
Я грешен в том, читатель, сам –
Мне пара строчек по делам.

                XXI
Все ж удалось ли мне картину
Векам грядущим расписать?
Интеллигенция не сгинет,
Чем будет жить Россия-мать.
Чтоб были умными потомки,
Чтоб на руинах и обломках
Проспекты Лермонтова были,
Асфальт щадил автомобили,
В отмене банковский процент,
Достойна пенсия, зарплата,
Чтоб нет ни бедных, ни богатых,
И за народ был президент.
Раз нам не видеть нынче рая,
Где там Онегин? – Начинаем.