О физиологии, общественной морали и промышленном д

Не всякую тему можно доверить бумаге или обсудить публично, независимо от того, достойна ли тема обсуждения или нет. Ибо в любом обществе, каким бы открытым и бесстыжим оно себя ни считало, существуют общепризнанные, хотя и негласные, рамки этики и целомудрия, за которые выходить мало кто решается. Порой трудно понять, какую именно систему этико-нравственных ценностей рамки эти призваны обрамлять. И тем не менее, обрамляют. И, обрамивши, свято оберегают. Противники моей точки зрения, циники, стоят на том, что есть, дескать, общества очень и не очень целомудренные, а есть и вообще циничные, морально разложившиеся (или еще не сложившиеся). За аргументами моим оппонентам лезть в карман не надо. Вот, например, напоминают мне, как весь мир, не говоря уже о традиционно бесстыжей "коммьюнити" Соединенных Штатов, недавно с удовольствием отсмаковал детали интимных отношений между бывшим президентом Клинтоном и Моникой. А взять ниже, на обывательском уровне?, - наступают на меня. Не всеядны ли мы, спрашивают, терпеливо внимая внутрикорпоративным откровениям какой-нибудь удачно разродившейся сотрудницы? Ведь не встаем же, не отодвигаем стул с возмущением и не выходим демонстративно из конференц-зала. Не даем публично понять, что нам не по себе слушать об этапах прохождения большой головы младенца через сравнительно узкие гениталии члена коллектива. Да, не по себе, сокрушаюсь я. Особенно если не имеешь к этим счастливым родам никакого отношения... И уже почти соглашаюсь с извечным тезисом бесстыжих: «Что естественно, то...».

Но опоминаюсь. Встряхиваюсь. Нет, ребята, ханжество все это. Отмазка для наивных и циников. На деле самое внешне циничное общество глубоко морально и этично в своей основе. Точнее сказать, заморализировано и заэтизировано. Есть запретные темы, есть! И вполне они естественны, вопиюще физиологичны, общественно значимы и остро актуальны. И потому вроде бы достойны общественного внимания. Но молчат. Делают вид, что нет таких тем. По принципу (перефразируя классика): «нет темы – нет проблемы». А для отмазки – разговоры об упадке нравов... Да какой же это упадок, когда нравственность блюдется денно и нощно, перехлестывает через край и душит несмелые ростки физиологических проблем и явлений! Жертвы этого ханжества повсюду, достаточно только осмотреться вокруг себя повнимательнее. А мы все терпим, стыдливо проходим мимо, отдавая дань незыблемым нравственным табу.

Но хватит теоретизировать, ближе к делу. Мои оппоненты требуют привести хотя бы один убедительный пример «безнравственной нравственности». Они его получат. Вот, пожалуйста:

Где, в какой стране или даже в отдельно взятом городе или печатном органе ведется полемика вокруг унитазов? Нууу, скажут. Какая же тут проблема? Сел и...
Отвечу на эти два контр-тезиса. Во-первых, полемики нет и не ждите. Не будет. Потому – неловко как-то (о голове младенца и гениталиях легче, да?)... Во-вторых, проблема есть, и жгучая. Не знаю, как где, а в Америке – точно. И не в количестве дело, их хватает на всех желающих. И качество ничего, все терпят, несут службу... А проблема в дизайне.

Американский унитаз проектировала женщина. Это я не наверняка знаю, а дедукционно вывел исходя из горького опыта пользования этим восхитительным продуктом женской конструкторской мысли. А если и не женщина, то мужчина с определенными анатомическими характеристиками. Американский унитаз хорош для тех, у кого в местах соприкасания с ним ничего нигде не свисает. Значит, для женщин и, в крайнем случае, для мужчин, которые по данному признаку вплотную приближаются к женщинам. Я не буду отвлекать читателя статистическими выкладками по численности категорий мужчин исходя из размеров объекта свисания. Чтобы убедиться, что таких, кого эта проблема касается, много, постойте у мужского общественного туалета часок-другой. Вы увидите, что выходящих оттуда со счастливыми лицами совсем немного. Преобладают индивидуумы с хмурым, собранным или даже вороватым выражением лица, но все явно озабоченные. Не ищите сложных причин их озабоченности, причина на поверхности.

Попробовала бы женщина-проектировщик, сняв рейтузы, неожиданно промахнуться и сесть своим потайным, утепленным местом в холодную воду вместо надежного, привычно-прохладного унитаза. Не понравилось бы, визга было бы – не оберешься. А мужик терпит. Сотни. Тысячи. Десятки тысяч. Каждый день. Некоторые чаще. Хорошо тем, у кого желудок плохо работает. Этих можно распознать по печати облегчения на лице по выходе из туалета. Не потому, что сделал дело, а избежал его!

Так в чем же дело?, теребят меня. А в том, что унитаз американского образца «мелко плавает». Мало того, что он низенький, так еще и залит водой наполовину. Среднестатистический мужчина, садясь с определенными намерениями на это сокровище туалетного дизайна, не ожидает подвоха. Внезапно свисающий элемент его тела оказывается в воде. Поверьте, это отвлекает. Неожиданное практически никогда не бывает приятным. Даже в жару прохлада воды в унитазе не освежает, а скорее, обжигает. Начинать дело, по которому пришел, уже не хочется. Наиболее уязвимые встают и уходят несолоно хлебавши (не уверен, подходит ли данный силлогизм к теме). Иные, покрепче духом и поупорнее, пытаются импровизировать.

Вариантов всего два. При первом, жертва пытается отправлять естественные надобности в приподнятом состоянии. Здесь как бы действует обратная пропорция: чем нижняя часть тела выше над унитазом, тем меньше свисающий элемент погружен в воду. Однако расплата следует незамедлительно, ибо вступает в действие пресловутый закон Архимеда, который в перефразе можно сформулировать так: «тело, падающее в жидкость, поднимает фонтан брызг, соотвествующий весу падающего тела». Ясно, что при таком раскладе никто не может быть заинтересован в отправлении надобностей, что называется, в полном объеме. Лицо выходящего из туалета по первому варианту неминуемо выдает жертву проблемы.

При втором, наиболее экономичном, варианте, жертва пытается отогнуть свисающий элемент кверху, параллельно поверхности земли. Замысел как бы ясен, но порочность этого варианта обусловлена физиологическими особенностями процесса отправления естественных надобностей. Свисающий (или ранее свисавший) элемент призван играть ключевую роль в этом процессе. Изменение положения элемента относительно поверхности земли приводит к радикальному изменению траектории полета жидкости со всеми вытекающими отсюда последствиями. И в этом случае жертву проблемы можно выделить невооруженным глазом, не только по лицу, но и по мокрым брюкам.

Мелкотемье!, бросают мне оппоненты. Ан, нет. Не согласен! Эта тема непосредственно затрагивает жизненные интересы многочисленной армии мужчин с крупногобаритным свисающим элементом. И что? Поднял ли кто-либо эту тему на щит публичного обсуждения? Провели ли опросы общественного мнения, технические и физиологические изыскания, выделили ли бюджетные ассигнования на решение проблемы? Нет, конечно; воз и ныне там. Ежедневно тысячи и тысячи мужчин содрогаются при одной мысли о необходимости отправлять... Но никто не кричит, не стучит по столу, не пикетирует общественные туалеты, не приковываем себя цепью к унитазу, не обливает себя его содержимым... Табу. Заговор молчания. А все потому, что как бы неудобно. Стыдливая розовость заливает щеки. Стеснительно. Если бы мы с вами были циниками, как нас пытаются в этом уверить, уклонялись ли бы мы от обсуждения этой насущной проблемы? Да ни в жизнь! Так раскрутили бы ее, что засверкала бы она на первых полосах гозет, как свежевымытый унитаз. Ханжество – тормоз не только физиологии, но и общественного прогресса в целом. Борьба за новый дизайн унитаза еще впереди, но это лишь наводка на цель. Настоящая же цель – общественное ханжество, ложная стыдливость, маскируемая под несуществующие аморальность и цинизм.