Русь утренняя. Предисловие третье

Предисловие третье
(богословское)

...К счастливой, новой жизни... Но она,
Высказываясь очень осторожно,
Едва ли нам надолго суждена,
Едва ли даже и на век возможна.

Греховность человека такова,
Что — так, пожалуй, всякий раз бывает —
Охватывая нас едва-едва,
Потом до рабства долгого пленяет.

И нужно муки адовы пройти,
Душою прозревая понемногу,
Чтоб дотянуть до верного пути,
До искупительной тропинки к Богу.

И это ли Создтелю не знать?
Он, о судьбе вселенной беспокоясь,
Наверно, перед тем, как мир создать,
Придумал человеческую совесть.

Вершина мирозданья — человек,
И оттого, какой вершина станет,
Таким получится вселенский век,
Таким его Он в вечности оставит.

Не совесть, так всея пироды царь
В такого бы зверюгу превратился,
Что звёздный мир от страха б замерцал
И в ноги озверелому скатился.

Но совесть, если даже упадёт
Её владелец гнусной грязи ниже,
Его до мук душевных доведёт,
На сердце муки страшные нанижет.

И если не исправится злодей
И от своих деяний не отступит,
То пусть не весь объём своих страстей,
Но, точно, часть греховности окупит.

И это первый благодатный дар,
Основанный на воле и на силе,
Который Вседержитель людям дал,
Чтоб в полной мере Бога не забыли.

Ведь жить без Бога, значит умереть,
И вместо радости кипеть в геенне,
И это будет не земная смерть —
На вечность вечную, не на мгновенье.

А вот свидетельства из Книги Книг.
Я часто к этим фактам обращался,
Когда в ответственный, тяжёлый миг
Христос Своим творениям являлся.

Явленья эти предвещали гнев
И окончательные наказанья
Для тех, кто совестью окаменев,
Заканчивал своё существованье.

Так, Каина Господь оповестил,
Что он и род его в проклятье Божьем
До смерти будут тяжкий крест нести
В скитаньях жизненных по бездорожьям.

А впрочем, весь греховный род людской
Пойдёт путём изгнанника Господня —
И в гиблой предпотопной эре той,
И в эре постсоветской, посегодня.

Но даже в том Адамовом роду
Бог любящий предусмотрел возможность,
Чтобы в одной из веток Светлый Дух
Помог безверным одолеть безбожность.

Когда исполнилось сто тридцать лет
Отцу отцов, в семье его родился
Богоугодный Сиф, а он на свет
Еноса произвёл. И тот трудился

Во славу Божию. Как брат его,
Убитый Каином, он жертву Небу
От сердца приносил. И ничего
Нарушить не могло святую требу —

Ни жуткая гроза, ни жгучий зной,
Ни  яд духовный вражеских проклятий.
Он к жертвеннику приводил с собой
Не только тех единодумцев-братий,

С которыми молился божеству,
И с каждым годом радостней и строже,
Но и совсем зелёную братву,
Значительно наивней и моложе.

Итак, являлся Бог сынам своим
Не только для печальных сообщений.
Он говорил, как следовало им
Вести себя в плену земных мучений.

Что нужно сделать, чтоб дела пошли
Полезнее, живее и быстрее,
Чтоб путы бездуховные земли
Слабее становились и слабее.

За сорок дней Он Сифа обучил
Премудростям житейским и вселенским
С благою целью, чтобы Сиф открыл
Их людям, от незнанья истин дерзким.

И вот он правду братьям говорит,
Чтоб к свету поднимались адамиты,
И составляет первый алфавит
И переносит знания на плиты.

Уже потом, в послепотопный век,
Господь великий подвиг Свой продолжит.
Спасительных не пожалеет вех
И передачу знаний приумножит.

Нам всех учеников не перечесть,
Перовопроходцев истинной свободы,
Кому оказывал Владыка честь
И даровал познания и годы.

Бессмертный список возглавляет Ной,
Подобный Сифу мудрому во многом,
Единственный молитвенник святой,
Ходивший до потопа перед Богом.

Из трёх его детей отмечен Сим,
Он лично сам и все его потомки
Священничеством славятся своим,
Возвышенным и многовековым,
Они как животворные потоки.

Енох открыл пророчества тропу,
Он, как поздней грядущие пророки,
Предсказывал народную судьбу,
Разоблачая страсти и пороки.

Он, а потом Илья, на небеса
При жизни были ангелами взяты.
Теперь они с Христом глаза в глаза,
У них в раю особые палаты.

Историки, не знавшие Христа,
Считали Библию пустой придумкой,
Что всё в ней ложь от первого листа
И до последнего. Смертельной скукой,

Мол, веет от церковного вранья.
Но археологи, души отрада,
Доказывают Книгу Бытия.
И потому свидетельствую я,
Что в Библии одна святая правда.

Ему Господь явился: «Авраам!
Я Бог людей. Будь чист и непорочен.
И я твой род размножу. Силы дам
И мудрости народу. Будет прочен

И долговечен честный наш союз.
Ты не Аврамом будешь — Авраамом,
Отцом народов многих. Не боюсь,
Тебе по силам будет этот груз».
Так и случилось всё на деле самом.

Итак, читатель, подведём итог,
Не окончательный, первоначальный.
Я в этих строчках показал, как смог,
План Господа предвечный, идеальный.

Чтоб нравственность в сгущающейся мгле
Наперекор духовному распаду
Держалась бы на матушке земле
Не век, не два, а сто столетий кряду.

Явления достойнейшим святым,
Подсказка цели, истины, дороги
И первых жертвенных каждений дым —
Всё это память долгая о Боге.

И волевой свещеннический род,
В духовном вдохновенье, в Божьем свете,
Который родником и нынче бьёт
На нашей грешной матушке планете.

И церковь, величавый дом Христа,
Достойный вечной славы, исполати,
Где так молитва общая чиста
И так сияет радость благодати.

И мощный нескончаемый поток
Пророческих прозрений, обличений.
Так, Иоанн Кронштадтский нам помог
Постигнуть суть всех нынешних падений.

И патриархов величавый строй,
Их память плодотворна и нетленна.
Они вели народы за собой,
Как Моисей евреев вёл из плена.

Но промысел из промыслов — когда
Господь, спасеньем нашим озабочен,
Явился в мир греховный — так звезда
Вдруг прорывает тяжкий сумрак ночи.

Прости, читатель, за анализ мой.
Хоть и полезен он, но, знаю, скучный.
И всё-таки сойду к еще одной
Проблеме, перечисленным созвучной.

Создатель знал, обдумывая мир,
Причину неизбежного ветшанья.
Всесилен человеческий кумир —
Грех первородный, суть непослушанье.

Без воли люди флюгеру под стать.
Но воля переменчива, как ветер.
И человек никак не может знать,
Что и когда случится с ним на свете.

Весь арсенал своих могучих сил
На этот узел слабый Бог направил,
Чтоб Истине природы царь служил
И чтоб ее одну любил и славил.

И потому волнообразный путь
Бог положил в основу мирозданья.
Волне подобно, а не как-нибудь,
Всё в мире движется. Тела, сознанье,

Весь космос в совокупности своей
Стремятся от подножия к вершине
И снова падают, орла быстрей.
Спешат, спешат, спешат к своей кончине.

Подножие — разжатие, распад,
Анархия и всё же обновленье.
Вершина — всех явлений жизни склад,
Их сжатие, отделка, обобщенье.

И если брать меж ними переход,
Получим вездесущную троичность,
Прообраз Троицы. Из года в год,
Из мига в миг движения наличность.

Когда б не эта мудрая волна,
Жизнь прекратилась бы, в пустом застое
В болото превратилась бы она.
Она — волна — явление такое.

Разжатость — сжатье — и наоборот,
Вся жизнь пронизана дыханьем этим.
Так в космосе материя живёт,
И так же человек живёт, отметим.

В разжатие подвержен род людской
Анархии, страстям, земной свободе.
А в сжатии — диктаторский настрой,
Объединительный, разумный, вроде.

Но чем в природе сжатие сильней,
Тем жизнь становится невыносимей.
Так и в разжатье полном. У людей
Пределы эти злее бури зимней.

Они лишь тем нисколько не страшны,
Кто с верой дружит, всей душою в Боге,
Земные страсти, козни сатаны
Им, словно пыль, на жизненной дороге.

Не буду пересказывать закон,
Пока легко затронутый познаньем,
Однако подчеркну, что циклы он
Собою образует отрицаньем

Последовательно звена звеном.
И каждое движением обратным
Строй новый создаёт. Но в этом всём
Чтоб было вам, читатель мой, понятно,

Я должен пояснить. Закон не сам
Стиль жизни образует. Это будет
Закону мёртвому не по зубам.
С его наводки строй рождают люди.

И если он гуманности лишён,
То в этом только люди виноваты.
Бог снова оказался удалён
Из многих душ, как жизни дух из хаты.

Но вот вам список важных перемен.
Строй допотопный. Строй послепотопный.
Рабовладельческий — от фивских стен
До Лондона и городов Европы.

Строй феодальный. В прежней хмурой тьме
Уже звезда Христова засияла.
Потом по всей по матушке земле —
Строй бурного расцвета капитала.

И вот сейчас, с конца советских лет,
Строй собственников разного порядка.
Пока еще ему названья нет,
Но и при нём не будет людям сладко.

Читатель мой, ты только не пойми,
Что строи эти — ровные ступеньки.
В отдельных странах смешаны они.
В одних порывисты. В других степенны.

Но что они коснулись всех племён,
Пусть даже диких, это всем не в новость...

Однако нас зовут дела времён.
Давно пора приняться нам за повесть.

28.07.16 г.,
Равноапостольного великого князя Владимира.