Ленинградская сага

Сырым норд-вестом Финского залива
в предпраздничной октябрьской поре
по Питеру нелёгкая носила
от поезда отставших хиппарей.

В согласие профуканным билетам,
с усталости не падая едва,
мы мерили промозглые проспекты -
длиннющие, как финские слова.

В аквариуме северной столицы
с подсветкою не боле трёх свечей
мелькали рыбьи, вежливые лица.
Таких не встретишь ты у москвичей...

Я ж в дипломате нёс благоговейно
в подпитку обмирающей душе
три пузыря приличного портвейна
и на всю тройку - пару беляшей.

По ходу выбирая, где укрыться
и по-мужски согреться втихаря,
вошли мы аркой, будто в полость шприца,
в глухой колодец ржавого двора,

где тасовалась взвесь слепых окошек.
И где у баков мусорных кагал
бездомных псов и полудиких кошек
с изнанки этой жизни бытовал...

Борис извлёк бумажную манерку...
Я наливал, от холода дрожа...
И тут возник, как чёрт из табакерки,
милиции молоденький сержант.

Покуда он хватал меня за руку,
и Стронций не послал сержанта "на..." -
я выкрикнул по-фински:"Йолопукки!"*
И сник сержант:"...Бывай здоров, чухна!"**

Вот так у нас ведётся... А потом
мы, отходя по капле еле-еле
теплели с каждым выпитым глотком
и как-то политически правели.

И долго носилось над славной Невой:
"По Дону гуляет казак молодой!"
                17.05.2006
*Финский Дед Мороз
**Пренебрежительное прозвище финнов