Отходная по Коляну

А у нас сквозь рожи лица проступают. Сморишь, и погружаешься в щемящую меланхолию.

На Москворечье мне так это предствлялось, что мы все. виртуальная компания, после продолжительной резни во все стороны немного очухались от затменья мозгов и теперь рассчитываем, у кого сколько сил разума хватит не отвечать кровью на кровь. Бывает, что нельзя не отвечать, тогда с ума сойдёшь, тогда отвечают, и этого нельзя ставить в вину. Ну, так вот мы собрались всё-таки, пообщались. и до конца никто с ума не сошёл. А потом опять расстались что-нибудь творить, с надеждой когда-нибудь так же встретиться хотя бы в том же, если не в расширенном, составе.

Не на золоте полей. чья трава густа,
Не у моря, где о скалы шумит прибой.
А у вражеского рва на краю моста
Наконец-то я нашёл тебя, мой король,
Сквозь десятки тысяч лиг, через сотни лет
Я узнал тебя, король, сквозь печати бед -
По сиянию волос, где застыл рассвет,
По устам, хоть их навечно сковал запрет.

Я бы вынес на руках тебя, государь,
В берег моря, где о камни шумит прилив...

"Айрэ и Саруман"

Кровь народа открыта государевой кровью. :

В минтае тонули благие надежды,
В сырках загибались стальные штыки

А старая гвардия с болью на лицах
Минтай решетила из ружей своих,
Корнет из Тулузы - герой Аустерлица! -
Сырок надкусил - и навеки затих...

Леонид Сергеев

"Нет, это я, твоя душа, Джон Донн.
Здесь я одна скорблю в небесной выси
о том, что создала своим трудом
тяжелые, как цепи, чувства, мысли.
Ты с этим грузом мог вершить полет
среди страстей, среди грехов, и выше.
Ты птицей был и видел свой народ
повсюду, весь, взлетал над скатом крыши.
Ты видел все моря, весь дальний край.
И Ад ты зрел -- в себе, а после -- в яви.
Ты видел также явно светлый Рай
в печальнейшей -- из всех страстей -- оправе.
Ты видел: жизнь, она как остров твой.
И с Океаном этим ты встречался:
со всех сторон лишь тьма, лишь тьма и вой.
Ты Бога облетел и вспять помчался.
Но этот груз тебя не пустит ввысь,
откуда этот мир -- лишь сотня башен
да ленты рек, и где, при взгляде вниз,
сей страшный суд почти совсем не страшен.
И климат там недвижен, в той стране.
Откуда все, как сон больной в истоме.
Господь оттуда -- только свет в окне
туманной ночью в самом дальнем доме.
Поля бывают. Их не пашет плуг.
Года не пашет. И века не пашет.
Одни леса стоят стеной вокруг,
а только дождь в траве огромной пляшет.
Тот первый дровосек, чей тощий конь
вбежит туда, плутая в страхе чащей,
на сосну взлезши, вдруг узрит огонь
в своей долине, там, вдали лежащей.
Все, все вдали. А здесь неясный край.
Спокойный взгляд скользит по дальним крышам.
Здесь так светло. Не слышен псиный лай.
И колокольный звон совсем не слышен.
И он поймет, что все -- вдали. К лесам
он лошадь повернет движеньем резким.
И тотчас вожжи, сани, ночь, он сам
и бедный конь -- все станет сном библейским.


Агата Кристи Ак   03.10.2016 22:46   •   Заявить о нарушении