Последний

Последнему жителю деревни Межи,
Самобытному мансийскому поэту,
Открывшему мне в детстве волшебную дверь
В сказочный мир Поэзии, Савелию Ивановичу Вьюткину,
В светлую память, с низким поклоном посвящаю.

« Корячий печка шаром тышит,
Савелий Юткин стИхам пишет…»
Издалека, чуть надтреснутым голосом,
По особому выговаривая русские слова,
Подменяя буквы и путая ударения, с незатейливой мудростью,
Начинал он свои удивительные сказания...

За избою в безоблачной сини
 Скрылся парус лебяжей ладьи…
В светлой грусти, как листья осины,
Пролетают осенние дни.
Ни стихов на душе и ни песен,
Только камнем давящая грусть…
Как герань, под волной занавесин, -
На глазах тонет матушка Русь.

Вот она – разбежалась по яру,
Из наличников смотрит на свет.
Топит баню и ставит опару,
Жилой тянется тысячу лет,
Верит истово в Бога, в надежде, -
Завтра будет светлей, чем вчера
 И с житьём, и бытьём, и одеждой…
Ей сегодня б дожить до утра.
Что осталось? – Четыре картошки,
Горстка соли, да ломаный грош,
Вот и думай, коль дома ни крошки, -
Помирать или нетель под нож.
Сядет баба-деревня, и плачет
 О своей беспросветной судьбе.
Утопиться? Так вон сколь маячит,
Свет-глазёнок, по всей-то избе.
Кто её в глухомани услышит?
Кто поможет? - Одни старики.
Лишь зверьё за околицей рыщет,
Да милуются с зорькой рябки.
Где ты сокол, Ермак Тимофеич?!
Где ты, Ванечка мой дурачок?!...

А в престольной Борис Цесаревич
 Попивает себе коньячок.
Тут – ЧП! И пошел он с разгону
 Кулачищами с танка махать!
Макаревичи в пяту колонну
 Шалупню поспевают пихать.
Забурлила под пеной столица! -
"Перемен! Партократов - долой!"
И чего? - Те же рыжие лица
 С сердюками под каждой полой.

А деревня совсем постарела.
Вот же, голосом, нежно, грудным,
Под калиною только что пела
 Вместе с Васей своим Шукшиным,
А как мёртвой умылась слезою,
Так и сгорбилась враз до земли…

В прошлом годе супружницу Зою…
Схоронил. Память вот – костыли.
Где - старуха судьбу доживает,
Я же здесь, - в глухомани своей.
До райцентра сплавляюсь, бывает,
За лекарством, куда с костылей?
Не разбудит в соседях гармошка…
Не влетит детвора поиграть…
Я, две лайки, Бурёнка, да кошка, -
Вот и вся богатырская рать.
Люд сегодня, - где гуще с деньгами.
Только мне ли за это судить?
Это власти босыми ногами
 Наловчились по душам ходить.
Может, кто и назад возвратится -
Днем и ночью держу огонёк,
Только брякнет, - к окну, - кто стучится!? -
Возвратилась душа-мотылёк.
Ни певучего зова к обедне…
Ни скрипения плах из сенцов…
Никого…Кто и был здесь последним
 Так, наверное, Коля Рубцов.

Сердце плачет, а что тут изменишь?
Ты уж, матушка, дурня прости -
Тут хоть душу до нитки разденешь,
Все равно нас уже не спасти.
Кто узнает, найдя днём осенним
 Старый выруб у речки, о том,
Что последний в округе Есенин
 Здесь лежит под упавшим крестом.