Инокиня

Она была прекрасна. Нет, это была не та красота, к которой мы привыкли: упругая кожа, статная походка, взгляд светской львицы. Она совсем иная. Женщина лет шестидесяти, полноватая. Она шла вперевалку, прихрамывая. Лицо её было в морщинах, кожа смуглой,  а глаза голубыми. Но это были не просто глаза, это были два океана, дно которых будто бы усыпано бирюзой и устлано поверх редкими изумрудными водорослями. Океаны…выстраданные, исполненные слезами и…радостью, такой, что сложно описать, любовью, какую не встретишь здесь, на Земле. Она подошла к паперти, трижды перекрестилась и сделала три низких поясных поклона. Старая потрепанная вервица, зерен на триста, обвитая вокруг запястья,  с каждым поклоном вот-вот бы и коснулась земли. Устремив кроткий взор к небу, она вздохнула и с улыбкой на лице зашла в храм. Спустя некоторое время, женщина села на лавочку и достала из кармана подрясника нарезанную просфору. Съела несколько кусочков, а после с благоговейным трепетом собрала губами крошки с ладони. Но вдруг она увидела мой озабоченный взгляд. Я отвела глаза в сторону, честно сказать, мне было очень неловко. Потупив взгляд, она улыбнулась, и лицо её просияло светом Христовым. Она – тот же океан, до дна которого доставал свет. Божественный свет. Она его не излучала, нет, она пропускала его через себя. Что-то необъяснимое творилось со мной: радость, стыд и волнение слились воедино. Я вышла на улицу. Вскоре вышла она и тотчас поспешила удалиться. Эта встреча произвела на меня огромное впечатление, послужила для меня уроком. Красота – это не то, что на обложках глянцевых журналов, все её «королевы», по сути, пустота, укачанная ботоксом да силиконом, это не тонны косметики, не штукатурка тонального крема. Истинная красота – это доброта, это Пасхальная радость, детская чистота и невинность, неугасаемая любовь. Для меня королевы красоты – это инокини, невесты Христовы.