Колобродский

Он надевает чулки в середине спектакля;
сплошной капроновый звук вокруг!
Розенкранц, Гильденстерн, волосяная пакля
молниеносно прячутся за гнилой сюртук.

Только двум мадоннам сидеть в исподнем...
Так неловко, что голый их торс взасос...
А на деле меньше одним бесплодным, -
вот и всех апогеев апофеоз!

Слышится порох дальних заднепроходов.
Полк безразличных вечно сюда влекло.
И глупее сегодня только кричать на воду,
как безумный Ксеркс... Отделение истекло.

Отекли и опухли суставы скрипящих вскоре.
Ждут мажора клавишей вереща.
Отчуждённое в форточке на плакате море
кажется их Господь, им как минимум, сообщат.

Оригинал:

Она надевает чулки, и наступает осень;
сплошной капроновый дождь вокруг.
И чем больше асфальт вне себя от оспин,
тем юбка длинней и острей каблук.
Теперь только двум колоннам белеть в исподнем
неловко. И голый портик зарос. С любой
точки зрения, меньше одним Господним
Летом, особенно - в нём с тобой.
Теперь если слышится шорох, то - звук ухода
войск безразлично откуда, знамён трепло.
И лучше окликнуть по имени время года
если нельзя удержать тепло.
Но, видно, суставы от клавиш, что ждут бемоля,
себя отличить не в силах, треща в хряще.
И в форточку с шумом врывается воздух с моря
- оттуда, где нет ничего вообще.

Иосиф Бродский.