Воспоминания о днепровской рыбалке

Как черкасские хлопчики ловили на Днепре сухлая в 50-60-ых годах. (полупоэзия)

 Это было «до Кременчуга», т.е. до превращения старого доброго Днепра, чистого и быстрого, в Кременчугское водохранилище. Оно затопило не только старинные берега. Этот рукотворный потоп поглотил великое множество памяток старины, доставшихся в наследство от длинной череды днепровских рыбаков – горбоносых чернявых дядек и сивоусых меланхоличных дедов.

 Изменилось всё: сначала вода и пейзажи, затем лодки и снасти и, наконец, слова и люди.

 Словом «сухлай» тогда, до Кременчуга, черкасские рыбаки называли уклейку. Причем слово это употреблялось в основном на реке, в самом же городе эту рыбку чаще называли верховодкой. Верховодки сковородка, а то еще и две – красота и объедение. Хрустящая, поджаристая, ешь ее прямо с косточками, их и не чувствуешь, особенно вкусно - если со свежим хлебным мякишем и помидором.
Ловлей сухлая занималась исключительно дотинейджеровская пацанва. В пятом классе я уже сухлая не ловил, не положено. В таком возрасте надо ловить уже на червяка, а то и на живца, в основном - на щиповку.

 Сухлая же ловили иногда на муравьиные яйца, но чаще - на муху. Причем исключительно на серую, обычную, домашнюю. На синих, зеленых навозных, падальных мух ловить считалось неприличным. Кстати, на них и хуже брало.
Мух нужно было много. Поэтому примерно час уходил на мушиную охоту. А это дело непростое. Тут и места надо знать, и сноровкой обладать немалой. Пойманными мухами наполнялись маленькие бутылочки от пенициллина с мягкой резиновой крышечкой. Пенициллиновые уколы тогда были в моде у медиков, поэтому тары хватало. В бутылочку помещалось примерно 30 мух, не более. Тогда они не дохли, а впадали от духоты в спячку, и в таком вялом состоянии не могли шустро выбраться из бутылочки, когда рыбак доставал очередную муху для наживки.

 Снасть для ловли сухлая состояла из четырех частей. Удилище – из орешника - лещины, иногда из бамбука, но это роскошь. Леска длиной с удилище. На леске - золотистый полавок из веника с двумя колечками ниппельной резины. Груза нет. На конце лески – драгоценный «зацепистый» крючочек, привязанный восьмеркой или внакрутку. Привязка крючка – дело тонкое, и не всем сухлаистам, особенно дошкольного возраста, оно было доступно. Бывало, сидит малец на коряжке, смотрит, как пароходы и баржи плывут, рядом на песке – удочка и мухи в бутылочке. «Ты чего не ловишь?» «Мыколу жду, крючок привязать надо.» «Давай, я привяжу.» «Не, я лучше Мыколу подожду.»

 Длительность рыбалки определялась количеством мух, интенсивностью клева и температурой воздуха. Если было жарко, рыбалка была недолгой, поскольку первые пойманные сухлаи начинали портиться и даже отваливаться с кукана. На кукане, сделанном из суровой нитки, а лучше - из телефонного провода в изоляции веселого цвета, нанизанная на него мелкая нежная рыбка оставалась живой недолго. Покрепче, чем сухлаи, были «столбики» - так из-за своей толстой спинки назывались ельцы. Но это была редкая добыча, на десять сухлаев приходился один столбик.

 Еще более редкой добычей была гордость сухлаиста - чехонь. Эта гигантская красавица, размером с селедку, украшала далеко не каждый кукан. Если удавалось поймать две, рыбак слышал от коллег уважительное «ого!», а если три – да, и такое случалось, - то реакцией было благоговейное молчание свидетелей чуда.
Если честно, то, отправляясь ловить сухлая, не поймать которого было практически невозможно, хлопчик фактически шел ловить чехонь, но в этом даже себе не признавался. Поклевка чехони, борьба с ней и, если повезет, то ее поимка, - это было чем-то вроде сотворения поэмы «Евгений Онегин» в жизни великого Пушкина, у которого, как сухлаев, было полно всякой стихотворной мелочи.

 Пушкин появился здесь кстати, ведь про поимку чехони лучше писать стихами.

Поплавок уходит не вглубь, а в сторону,
его движение видишь дольше, и это здорово, -
в душе успевает вызреть надежды капля:
может, то не сухлай, а чехонь - рыба-сабля?
И если да, то почувствуешь в ответ на подсечку
не толчок, а удар, и помчит от тебя на течку
пацанячья царь-рыба, гордое украшенье кукана.
Но она еще там, в воде, и о ней мечтать еще рано.
Если кончик удочки пересох, или есть узел на леске,
всё может окончиться резким печальным треском.
Но если бог рыбалки видит, что все в порядке,
он ставит хлопчику пятерку в тетрадку,
и вот уже красавица на песке танцует,
и рыбак, не веря глазам, ликует.
И эта радость чиста и вечна,
и сразу веришь – жизнь бесконечна!

19-20.09.2016.