Крикливец Елена

***
…А когда поутру на траве заблестит седина,
замаячат дожди, ОРВИ, пустота и остуда,
на колючем ветру повстречаются он и она
и пойдут по аллее, не зная, что это не чудо.

По загривку потреплют кудлатого тощего пса,
поведут за собой и поделятся счастьем двуногим.
Он уткнется в ладонь, заскулит и зажмурит глаза.
Он поверит обоим, не зная, что это не боги.

Пробирается осень в кладбищенский стылый острог,
покрывало листвы за оградами ткет домовито…
Но проснется в земле – не ко времени – глупый росток
и доверчиво клюнет шершавую щеку гранита.

Мимо вымокших кленов ползет к остановке трамвай –
туча вылилась в ночь и отчалила баржей порожней.
И пока на газоне желтеет и чахнет трава,
он пробьется сквозь плиты, не зная, что так – невозможно.
;
***
А давай решимся жить заново?
Я к тебе перелечу за море.
Отречемся от дорог пройденных
вне твоей и вне моей родины.

Нулевой меридиан выберем.
Пусть луна в ночи плывет рыбиной.
Этот мир на трех китах держится
для таких, как мы с тобой, беженцев.

Календарь прошелестит числами.
Скоро в отпуск – все листы чистые.
Свечи надо бы купить к Троице…
Ты не помнишь, как ковчег строится?

Прежний, видишь ли, на мель вынесло…
Все, что после, – обросло вымыслом.
Сколько нами было врозь прожито…
Мы по разным берегам прошлого.
;
***
Умывая природу
до первого снега,
осень тратила воду,
закончить спеша.
И последние силы
собрав для побега,
под спасительный ливень
рванулась душа.

Ей хотелось, наверно,
стать лучше и чище,
и отмыться от скверны,
и вновь полететь…
Чтоб хоть искра надежды –
на всем пепелище,
чтобы золото реже
менялось на медь.

И застыла на ветке
слеза очищенья.
Новый день незаметно
дорожки протер.
Осень рваные листья
с немым отвращеньем,
как подметные письма,
швырнула в костер.
;
***
Когда душа зовет упрямо в путь,
а ноги прочь срываются с порога,
ты просто задержись еще чуть-чуть
на грани между домом и дорогой.

И, глядя на встающую зарю,
которая туман развеет серый,
от всех невзгод тебя заговорю
на грани суеверия и веры.

Судьба моя всегда меня простит
и не накажет горьким сожаленьем,
что выбирала трудные пути
на грани между болью и взросленьем.

И ничего опять не решено…
Стволы берез пестры от многоточий
наедине с непрочной тишиной,
которая на грани дня и ночи.
;
***
Мост, который сгорел,
не отстраивай заново.
Не старайся: не ждут
на другом берегу.
Улыбайся друзьям,
но себя не обманывай,
перед болью своей
оставаясь в долгу.

Заплати по счетам
и тропинкой нехоженой
пробирайся к себе,
не сдаваясь ветрам.
Отболит и пройдет –
будет все, как положено:
вечерами мороз
и капель по утрам.

Только множится долг,
а тропинка потеряна.
И обрыв не страшит,
и манит глубина,
и не просто уйти
от привычного берега,
хоть моста не вернешь
и вода холодна.
;
***
И в тяжелые дни мне приходят виденья оттуда,
где седые дымы в облака возносились клубами
и, как водится, мама все время боялась простуды
и ко лбу моему прикасалась тревожно губами.

Мелкий дождь моросит, словно сеют его через сито.
Холода наступают у нас, как обычно, без спроса.
Журавлиная стая кроит небеса, точно ситец,
наделяя отрезами поровну лето и осень.

Я до рези в глазах вслед смотрю уходящему клину,
но к земле пригибает тяжелою ношей усталость.
И до боли мечтаю сейчас те минуты окликнуть,
когда мамины губы тихонько ко лбу прикасались.
;
***
Над городом летели журавли,
а город спал, укутавшись в столетья,
и крылья распростертые цвели
над дремлющей Двиною на рассвете.

Звенели в небе птичьи голоса,
фонарь из-под руки глядел на стаю.
И только старый витебский вокзал
встречал гостей, как много лет встречает.

Над городом летели журавли…
И можно было жизнь писать сначала.
Но улицы морщинами легли
и ратуша о прожитом молчала.
;
***
Прилетай посмотреть на снег
из обжитой своей пустыни.
Вечер в серой пижаме стынет.
Прилетай посмотреть на снег.

Прилетай посмотреть на снег –
в нем забудется старый город
и, как прежде, откроет Тору.
Прилетай посмотреть на снег.

Прилетай посмотреть на снег.
Он, как пар, над Двиной клубится.
Я для шарфа достала спицы.
Прилетай посмотреть на снег.

Прилетай посмотреть на снег.
Журавлям возвращаться рано.
Ты – от вечного Иордана –
прилетай посмотреть на снег.
;
***
На земле была одна столица,
все другое – просто города.
Г. Адамович

Здесь не «бьется Нева о холодный гранит»,
не поет под ладонью ограда литая…
Этот город свои кружева мастерит,
настоящее с прошлым упрямо сплетая.

Здесь над старою ратушей кружит листва
и взлетает Шагал над шуршащей аллеей.
Здесь поэт подбирает такие слова,
от которых осеннее небо теплеет.

Мелкий дождик дорожки к утру навощит,
пробежит по мостам, не жалея сандалий.
И согнется под лампой седой часовщик,
починяющий время в еврейском квартале…

Чтобы призрачных лет удержать череду,
чтобы терпкой истории вдоволь напиться,
я по древнему городу тихо пройду,
как по дремлющей в золоте лучшей столице.


Рецензии