Ты - жизнь и любовь

На Мойке, у парапета,
К решётке спиной прислонясь,
С холодного злого рассвета
Стояла. Заря занялась.

И знала всё с пятого класса:
Он выйдет сейчас из ворот
И спросит о чём-то Данзаса,
И скажет тихонько: «вперёд».

За что же столь неотвратимо!..
Но, может быть, как-то смогу –
И пуля прокатится мимо,
Дантес проморгает в снегу?..
Зацокали звонко подковы,
Сулили беспечно гульбу.
Судьбищи жестокие ковы
Я, может, сейчас разрублю.

Бегу по камням за коляской.
«Вернись же, вернись!» - закричу.
Где затемно шла я опаской,
Безумно, как птица, лечу.

Ах, Саша, Сашура, ну как же!
Ведь я закричала вослед.
И ты оглянулся однажды.
Да! Ты оглянулся, мой Свет…

В санях воротился Сашура,
На шубе, раскинутой вдоль.
Дыхания всхрипы и шумы,
Лицо исказившая боль.
Бежит помертвелый Никита,
Несёт на руках. Ах, мой Свет.
Дверь в залу Данзасом закрыта,
Неси же, скорей в кабинет.

Неловко рука соскользнула,
Как сломанное весло.
Я, молча, под руку шагнула, –
Ах, Саша! Как лодку несло!

Стремниной катилися воды,
И ты уплывал, уплывал.
Уже раскрывалися своды…
Что? Что там?! Жуковский рыдал.


Есть, есть ещё время! Поможет
На благо спасительный нож.
Но жмутся врачи: это сложно,
Здесь метод подобный негож.

Ужасные, тяжкие муки
Страстн`ых  бесконечных дней двух
Не стонов, не жалобы звуки,
Но светлый явили нам дух.
Сижу на полу в изголовье,
Пытаюсь все силы отдать.
К чему нам сейчас суесловье.
Ещё будем кружкой хлебать
От славы его и таланта.
И Гения вечный полёт
Сквозь вечность пройдёт, где Атланты,
Где дождь снова Землю прольёт.

Жуковский взошёл на ступени.
«Всё. Солнце зашло!» - говорит.
Упала толпа на колени,
И плакали люди навзрыд.


В квартире туристов собранье:
Портреты, картины, киот.
Жестоко живёт расставанье.
И время так странно живёт.

Открою тяжёлые двери,
В знакомый войду кабинет.
Нет смерти, забвенья, не верь им!
Есть жизнь и любовь… Так, мой Свет?