Пустыня

Пустыня

Пролог

Этот мир, как и любой другой, был бескраен, бесконечен, и мир этот был пустыней. Огромные песчаные дюны до небес, тихо шуршащие под жарким, опустошающим полуденным солнцем. Кочевники, разбившись на небольшие группы, держась поодаль друг от друга и двигаясь немного в разных направлениях, сближаясь с одними и отдаляясь от других, сейчас отдыхали под изношенными временем, изорванными кусками ткани. В самый полуденный жар путешествие продолжать нельзя, куда бы это путешествие ни привело. Были поселения, также недалеко стоящие друг от друга, но поселения никуда не двигались. Все люди в них ежедневно делали одинаковую работу, но сейчас, в полуденную жару, спрятались за стенами своих прохладных, на века отстроенных домов и мечтали об оазисах. Никто никогда не видел оазисы, но говорят, что они существовали в этом бескрайнем пространстве песка. В это верили и многие из кочевников, действительно, многие из них надеялись прийти именно туда – некая призрачная цель. Оазисы, может быть, и были, но в бескрайней пустыне на их поиски нужно было потратить всю жизнь, и то успех не был гарантирован. Многих это устраивало, многие просто хотели приключений, а кто-то шел своим путем в никуда.
Были и те, кто быстро и неумело, с узлом за спиной бежали по горячему, обжигающему песку, корча гримасы боли и пытаясь спрятаться то в тени забора какого-нибудь поселения, то под рваным тентом какой-нибудь группы кочевников.
Сегодня был спокойный день: ни песок, ни небо, ни редкие экзотические животные не подавали никаких признаков возможной песчаной бури. Все было тихо и спокойно в этом прекрасном аду. Чтобы выжить здесь, нужно было уметь ждать.


Глава 1
Кочевники и поселенцы

Полдень постепенно сжаливался и унимал свой пыл. Некоторые кочевники уже сворачивали свои тенты и пожитки и собирались в путь, некоторые еще дремали уже не на таком жарком, но все еще полуденном солнце. Пустыня дышала пьянящим ароматом жгучего песка. Никто из поселенцев пока что даже не думал выходить из своих убежищ: те, кто привык прятаться от бед за холодными камнями, оказываются неспособными отказаться от этой привычки, если их на то не вынудит жизнь.
Полностью одетый в белую паранджу, как и все остальные, чтобы спрятаться от дневной жары, мальчик лет двенадцати, постоянно стирая пот со лба, помогал своему отцу сворачивать тенты.
- Почему мы так рано уходим, отец? – без тени упрека просто спросил мальчик, - Многие группы еще отдыхают. Сегодня жаркое солнце.
Морщинистый старик, которому на самом деле было не больше сорока лет, ухмыльнулся. Жизнь в пустыне старила его на пару десятков лет.
- Я не вижу смысла дольше отдыхать, как и наша небольшая группа, Край. Главное то, что сегодня не будет песчаной бури, так что я не вижу смысла терять время нашего пути, - отец потуже затянул тент веревкой. Остальные, уже собрав свои вещи, бережливо нянчились со своими верблюдами. У каждого был свой верблюд, которого ни в коем случае нельзя было потерять. Верблюд был подобен душе – если потеряешь верблюда, потеряешь себя. В пустыне такие законы. Найти своего верблюда в этой бескрайней бездне песков практически невозможно, нереально. Говорят, были и такие. И все же кочевники старались следить за своими верблюдам. Им это давалось намного сложнее, чем поселенцам, которые просто строили им жилища рядом со своими. Одни и навсегда.
- Что такое наш путь, отец? – спросил Край через какое-то время, когда группа только-только двинулась в свой дальний путь.
- Наш путь – это путь в никуда. Дело не в цели пути, дело в самом пути, - отец шел, щурясь от яркого солнца и периодически летящего в глаза песка, затем оглянулся на сына и подмигнул ему.
- Разве большинство кочевников ищут не оазис? – Край говорил, прикрывая рот ладонью: они поднимались на очередную дюну, и он не хотел наглотаться песка.
- Да, многие идут к оазису, эти райские места даже есть, я верю в это. Может быть, мы даже когда-нибудь их найдем, - старик остановился на секунду, чтобы перевести дух, и устремил свой взгляд вдаль, - Но мы там не останемся.
- Почему? – мальчик был крайне удивлен. Всю жизнь он думал, что они идут в оазис, да и мать их, вроде бы, тоже так считала.
- Оазис – это те же поселенцы, только с райскими благами. Но у них та же жизнь, полная определенного быта, определенных действий, определенных положений, - отец рассмеялся, - а мы – путешественники, красота нашей жизни в нашем пути! Это сейчас ты видишь лишь бескрайние песчаные дюны, раздирающие и страшные песчаные бури, ночной холод и жаркое полуденное солнце. На самом деле пустыня другая. Она прекрасна. Ты увидишь, всему свое время. Главное следуй своему пути и следи за своим верблюдом, - отец вновь подмигнул сыну и улыбнулся.
- Я никак не могу привыкнуть к нашей новой группе…, - со вздохом тихо сказал Край, - мы так долго держались наших предыдущих товарищей.
- Такова жизнь в пути, - отец рассмеялся, - мы идем за своими знаками, у всех у нас свои пути. Иногда нашем спутникам суждено поменяться. Всем, кроме верблюдов.
Остаток пути люди шли молча, хотя иногда издалека раздавались чьи-то негромкие шутки. Старик смотрел на пустыню совершенно иначе, чем многие другие кочевники, совершенно иначе, чем его сын. Он смотрел за горизонт с восхищением, с блеском и страстью в глазах, будто видел нечто прекрасное, но всем остальным пока что недоступное. Кочевники шли.


Глава 2
Песчаная буря

 В бескрайней пустыне утро было очень беспокойным. Маленькие животные с визгом пробегали по уже начавшему движение песку. Солнце только встало, а ветер уже буквально срывал тенты кочевников. Барханы ожили, заплясали, загремели своими горячими массами. Надвигалась песчаная буря. Поселенцы, быстро спрятав своих верблюдов и принеся в дом воды, закрывали ворота и двери, задвинули ставни и тихо ждали, пока беда пройдет мимо. Они не любили, когда их размеренного образа жизни касались беды.
Кочевники пытались оценить масштаб грядущей бури. Кто-то быстро строил самодельные убежища из найденных на месте материалов и укрывал лицо; кто-то, быстро бегая по округе, искал камни и пещеры, где можно было бы переждать бурю; были и такие, кто, молча замотав тряпками лицо, положив рядом вещи и покрепче взяв своего верблюда, склонили головы к земле, уверенные, что они смогут переждать эту бурю и так. Группы на время разделились, смешались и перепутались в зависимости от того, кто как чувствовал свои силы, кто как собирался переносить бурю. Времени оставалось все меньше. Люди как можно крепче сжимали узды своих верблюдов.
Старик, быстро шагая по бескрайним барханам, наконец, нашел убежище для сына. Огромный плоский камень у бархана с маленьким вдохом в небольшую пещерку. Возможно, это чья-то нора, но сейчас это было неважно.
- Залезай туда, у нас мало времени, - повелительным голосом сказал отец, пытаясь перекричать нарастающий ветер.
- Нет! Я не оставлю тебя! Я не хочу прятаться, когда ты переносишь бурю вот так, посреди пустыни! – запротестовал мальчик.
- Нет, Край! Ты еще слишком мал и слаб. Ты не перенесешь бурю. Однажды ты сможешь, но не сейчас. А теперь полезай! – крикнул отец. Край хотел было что-то сказать, но передумал и, покрепче взяв своего верблюда, залез с ним в маленькую пещеру. Отец же его лишь взял покрепче узду, закрыл лицо тряпкой и склонил голову к земле. У них уже не было времени искать свою группу. Часто бывало, что во время бури многие оказывались сами по себе или с кем-то, с кем совершенно не ожидали оказаться. Иногда так и формировались новые группы. Редко навсегда – песчаных бурь было много.
Спустя час оно пришло. Целые тонны песка, резко срываясь с пустынных барханов, собирались тучами в необъятные зловещие торнадо, с шумом обрушивая свой гнев на жителей пустыни. Из-за плотной пелены горячего, сухого песка не было видно совершенно ничего. Люди дышали с огромным трудом даже через тряпки. Особенно тяжко было тем отважным кочевникам, которые решили нигде не прятаться. Все вцепились в поводья своих верблюдов. В самые сильные бури многие кочевники действительно задыхались. Они или их верблюды, что было равнозначно. Часто это происходило одновременно.
Через несколько часов ад отступил, и все постепенно стихло. Пустынные барханы, шурша и танцуя все тише и мягче, успокаивались и, наконец, практически замирали. Стихал и страшный могучий ветер, вновь уступая власть жаркому, палящему, яркому и необъятному пустынному солнцу.
Спустя какое-то время Край, сильно откашлявшись, вылез из пещеры. Его отец все также сидел на месте, будто бы и не двигался вовсе все это время. Группа быстро собралась воедино, и путешественники продолжили свой путь. Край шел с низко опущенной головой, устремив в землю опечаленный взгляд. Отец с улыбкой взглянул на сына.
- Что случилось, Край? Это была не такая уж и сильная буря, мы пережили ее без потерь и можем теперь спокойно продолжить свой путь. Почему ты печалишься?
- Я спрятался от бури, а ты пережил ее, как герой. И твой верблюд тоже, - с грустью и отчаянием в голосе сказал Край.
- Ты просто еще не готов переживать бури, - отец улыбнулся, посмотрел на горизонт и, кашляя, рассмеялся, - Буря - это беда, которую нужно победить, пережить, с которой нужно справиться. Нет трусости в том, чтобы прятаться от чего-то, к чему ты еще совершенно не готов. Ничего не делать и знать свои силы - разные вещи. Да, буря отнимает твои силы, которых у тебя пока даже почти нет, но буря - это жизнь, а потому взамен она дает тебе куда более крупную и значимую силу, - он на секунду замолчал, сделав передышку: группа снова поднималась в дюны, - Однажды и ты будешь переживать бури также, как и я, однажды и ты сможешь все видеть и вбирать эти силы. Пока ты еще не готов. Смотри и учись. Помни: в пустыне нужно уметь ждать.


Глава 3
Поселенцы

Мало было в этом мире поселенцев, которые бы помнили себя или своих предков кочевниками, точно также как мало было кочевников, которые вдруг становились поселенцами. У тех, кто навек приковал себя к одному, если его можно так назвать, уютному месту, был совершенно иной образ жизни, нежели чем у путешественников. Они, конечно, также вставали рано утром, до полуденной жары, которая наступала чуть ли ни с первыми лучами солнца, но не для того, чтобы продолжить свой путь. Они вставали, отстаивали очередь за водой из колонок, дальше в первую очередь приносили воду своим верблюдам, а потом уже себе. После они скудно завтракали тем, что можно было найти в пустыне в пределах их поселения. Обыкновенно это были змеи или различные ящерицы и насекомые – они специально разводились. Затем они кормили своих верблюдов. Корм их стоил дорого, но еда верблюда была важнее собственной еды. Полуденный зной поселенцы переживали маленькими семьями или группами в своих домах, в своих крепких домах, в своих неприступных поселениях. Там же они прятались от песчаных бурь и иных пустынных невзгод. Они лишь мечтали об оазисе, верили в него, но в глубине души знали, что никогда не отправятся его искать. Однако их разговоры во время постоянных ожиданий всегда были об этих мистических прекрасных оазисах. Ну и, конечно же, о том, что нужно нанести побольше воды с вечера, чтобы не пришлось жариться с утра. О том, что ночь, кажется, будет холодной. Но им все равно – в их теплых вечных домах. Изо дня в день они существовали. И нет, никто не говорит, что это плохо. Вовсе не обязательно жить, для кого-то намного больше подходит существование, как бы это грубо ни прозвучало. Но я не хочу сказать ничего плохого. Кто-то любит этот покой, размеренность и уверенность в завтрашнем днем. Не всем же быть путешественниками.
Иногда случалось так, что поселенец решал сменить поселение. Бывают, к сожалению, такие случаи, когда даже оседлым, привыкшим к порядку, спокойствию и размеренности, приходится менять свою жизнь, менять общество. Поселения по большей части находились не слишком далеко друг от друга, но связи друг между другом никакой не имели. Большинство поселенцев никогда за всю свою жизнь не выходило в пустыню и не видело ничего, кроме своего поселения. Они не видели смысла в этих бескрайних песках, они пугали их, и страх рушил даже их мечты об оазисах.
Так вот, если вдруг поселенцу на время приходилось стать кочевником, сложность или, может, наоборот, приоритет был в том, что он был совершенно один. Сначала он терялся и не знал своего пути, стоял посередь бескрайних барханов, вцепившись в узду своего верблюда, и не знал, что делать. Многие из них ломались, но многие, сумев перебороть себя и почувствовать свой путь, приходили в новое поселение. Кто-то из них так там и оставался, начав новую жизнь, а кто-то становился странником. Странник – это, наверное, что-то среднее между кочевником и поселенцем. Странники блуждали по пустыне по разным поселениям. Зачем? Неясно. Видимо, они наблюдали какую-то разницу. И, конечно же, многие из них также тешили себя мыслью об оазисе. Кто-то даже рассказывал, что бывал там, как там прекрасно… Но им никогда не верили. Ведь прибывший в оазис никогда оттуда не уйдет. Так думали поселенцы.


Глава 4
Следуя своим путем

Край с отцом сидели на краю бархана чуть вдали от группы и завтракали маленькими ящерицами. Утро только начиналось, солнечные лучи только-только выползали из-за далекого пустынного горизонта; жгучий палящий песок еще не успел обрести свою пламенную силу после долгой холодной ночи.
Край ел молча, будто бы глубоко уйдя в свои мысли. Отец задумчиво и внимательно посмотрел на Края.
- Кажется, ты готов ко всем ответам, - отложив в сторону ящерицу, сказал он негромко, - Задай мне все вопросы, что не дают тебе покоя.
- Хорошо, - мальчик моментально ожил, - Почему мы постоянно, то часто, то редко, меняем направления, меняем группы, создаем собственные, потихоньку рассыпаемся и восполняемся с кем-то еще или уходим вовсе, с кем-то остаемся дольше, кто-то уходит раньше…, - отец прервал сына жестом руки.
- Мы не можем всю свою жизнь, весь свой путь провести с одними и теми же людьми. Мы не поселенцы, наша жизнь, наш путь устроен иначе. Мы в вечных поисках чего-то, в вечных поисках себя. Многие из нас идут в оазис, но мы из тех, кто идет в никуда. Мы идем своей дорогой, держась за своих верблюдов, по своему пути. Ты просто еще не увидел его красот, ты просто еще не видишь, но подожди немного, и ты все поймешь. У всех нас, у путешественников, свой путь. С кем-то наши пути временно пересекаются, а с кем-то в какой-то момент расходятся. Кто-то с нами долго, кто-то нет. Это вовсе не значит, что ты не должен привязываться к людям, заводить друзей и влюбляться, нет, живи. Ты переживешь потери и невзгоды также, как мы переживаем песчаные бури. Но ты – кочевник, ты всегда должен быть готов к переменам. Да, иногда мы ошибаемся, но мы хотя бы идем, мы хотя бы следуем своей дорогой. Не совершают ошибок только поселенцы, те, кто от рождения и до самой смерти будут жить одной и той же жизнью. Следуй за своими собственными звездами. Возможно, наши пути однажды тоже разойдутся. И, может быть, однажды сойдутся вновь. Пустыня, пусть она и бескрайняя, полна сюрпризов и странных законов, которых ты пока что ты не видишь, - отец с загадочной улыбкой посмотрел на горизонт и потрепал мальчика по волосам; он несколько секунд как будто бы был в каком-то оцепенении, и после, резко придя в себя, похлопал Края по плечу, - Собирайся. Нам снова пора в путь.


Глава 5
Верблюды

Ночь была очень холодной, и Край никак не мог уснуть, даже плотно прижавшись к своему верблюду и набросив сверху какую-то ткань.
- Отец, ты спишь? – тихо спросил Край, повернув голову. Отец лежал также рядом со своим верблюдом, буквально в метре от мальчика.
- А ты почему не спишь, Край? – удивленно отозвался тот, не поворачивая головы, - Завтра снова предстоит долгий путь.
- Ночь очень холодная, не могу уснуть, - вздохнул мальчик, - Расскажи мне, почему так важны верблюды, - спросил он, поежившись от холода и перевернувшись на спину, чтобы видеть прекрасную густую россыпь далеких пустынных звезд, - С детства нас учат, что за своим верблюдом надо следить также, как за собой, если даже не сильнее. Что будет, если ты потеряешь своего верблюда? – после слов мальчика старик рассмеялся и повернулся к нему.
- Что будет, если ты потеряешь своего верблюда в пустыне, - он вновь рассмеялся, закашлявшись, - В этом мире, Край, потерять верблюда – это тоже самое, что потерять себя. Ты не сможешь не только понять, куда тебе идти, но и вообще идти. Все, что ты сможешь сделать – это стать поселенцем. Те и то смотрят за своими верблюдами – но скорее ради приличия и потому что быть без верблюда – странно. Без него ты как отшельник. Что ты будешь делать без верблюда? Как ты будешь без него идти и спать? Как ты найдешь другого такого верблюда, который с детства будет буквально тобой, который будет понимать тебя без слов? Люди, группы, направления, они меняются, но твой верблюд остается с тобой всегда. Ты можешь его дрессировать, менять его привычки, но ты не можешь его поменять.
Я однажды встретил человека, который потерял верблюда. Тебя тогда еще не было, я был совсем молод и даже еще не знал твою мать. Так вот, я видел этого человека. Потерянный, он даже не мог пойти в поселение. Он не мог, не хотел смириться с этой участью. Он, как настоящий герой, из последних сил бросил по бескрайним пескам пустыни в поисках своего животного. Ты не поверишь – он нашел его. Нашел он его, правда, слишком поздно. Верблюд уже был мертв. Он лег рядом и умер рядом со своим верблюдом, потому что жизнь кочевника и жизнь его верблюда неразделимы. Береги его. И засыпай, - отец кивнул головой в сторону верблюда Края и отвернулся. Мальчик еще долго смотрел на звезды, покрепче прижавшись к своему верблюду. Он точно знал: он от всего его защитит, а он его. Они одно целое.


Глава 6
Оазис

Спустя несколько месяцев одним ранним, ясным и солнечным, но не слишком жарким утром уже другая группа кочевников, в которой были отец и Край, увидела на горизонте то, что было мечтой большей части жителей этого мира: за горизонтом, за высокими пустынными барханами, они увидели настоящий оазис. Некоторые из их группы не шли в никуда, они стремились именно к оазису, и счастью их не было предела. По их настоянию группа поторопилась, и уже к вечеру все достигли рая.
Теплые ручьи и водопады, переливаясь стеклянно-хрустальным звоном, стекали по гладким, годами полированным водой каменным стенам. Внизу под этими стенами было огромное озеро, и в стенах этих были пещеры, половина которых была под водой, половина – над водой. В пещерах, что находились над водой, уютно и свободно жили люди. Гамаки, подвешенные на камнях, теплая вода, покрывала из лиан и корзины с фруктами делали их жилища божественными. Повсюду росли пальмы и другие фруктовые деревья, изобилие плодов просто поражало. В оазисе не было недостатка ни в еде, ни в воде. Все было чистым, взрощенным в идеальных природных условиях посреди пустыни для любого животного, человека или растения. Длинные лианы свисали буквально повсюду, позволяя местным поселенцам развлекаться целыми днями и любоваться пейзажами. С деревьев, особенно с фруктовых, доносились всевозможные голоса птиц самых разнообразных форм и размеров. Щебетанье переплеталось с глухим басом, и все это смешивалось с тихим шепотом счастливых поселенцев, журчаньем кристально-чистой воды и шорохом от легкого теплого ветра, создаваемого ветвями всевозможных плодоносных деревьев. Здесь никогда не бывало перенаселения – об оазисах знали совсем немногие, а оставались здесь далеко не все кочевники, нашедшие их. Кроме того, многие кочевники в конечном итоге уходили через какое-то время. Жители оазисов были теми редкими поселенцами, что мечтали об оазисе и смогли пережить этот путь или теми редкими кочевниками, что навсегда решали остаться там. Их потомки также оставались там, они редко решали уйти, хотя были и такие. Так что жители оазисов, в отличие от обычных поселенцев, всегда были рады показать гостям красоты своей жизни.
Край с открытым ртом смотрел на все эти райские кущи. Часть группы, уже провожаемая красивыми девушками, буквально излучающими свет и радость, разбрелась по свободным пещерам над водопадами и начала обустраивать свое постоянное жилище.
- Неужели, мы здесь не останемся, отец? – с явным удивлением в голосе спросил Край. Отец лишь молча покачал головой, после чего посмотрел на сына долгим серьезным взглядом.
- Присядь, - он посадил сына у одного из водопадов и сам сел рядом.
- Скажи мне, чем они отличаются от поселенцев? Тем, что жизнь их проще и лучше, что им легче прятаться от песчаных бурь, что у них кругом теплая питьевая вода, прекрасный климат и всевозможное количество фруктов, птиц и животных? – отец сделал паузу, давай Краю осмыслить услышанное, - Так и в чем же тогда различие? Они точно также завтракают по утрам, говорят о том, как было бы здорово посидеть сегодня у водопада или повисеть на лианах, провожают солнце из своих пещер и ложатся спать с его заходом. Край, они такие же, как поселенцы, они ведут такое же существование. Опять же, я не говорю, что это плохо. В этом мире оазис, рай – прекрасный выбор. Но это не наш путь, Край. Мы – кочевники, мы – путешественники.
- Но ведь многие из нашей группы решили остаться здесь навсегда, это и было их целью, а шли мы в одном направлении, - Край задумался.
- Они вряд ли надолго здесь останутся. Большая часть кочевников в конечном итоге понимает, что не может жить, как поселенцы, и уходит. Если хочешь, мы можем остаться здесь на несколько дней, и ты сам все увидишь. И знаешь, что, Край? – отец строго посмотрел сыну в глаза, - Тебе станет невероятно скучно, и ты не станешь этого отрицать. Уже скоро ты увидишь истинную красоту пустыни.


Глава 7
Истинная пустыня

Край сидел на краю скалы, прямо у обрушивающегося вниз водопада, и наблюдал за игристыми лучами восходящего огромного пустынного солнца. Голоса птиц еле доносились из рощи деревьев, их звуки перебивал шелест листьев из-за еще не успевшего уйти ночного легкого теплого ветра: утро только начиналось.
- Почему ты не спишь, Край? – отец положил руку на плечо сына. От неожиданности Край резко дернулся и чуть не упал с обрыва, но верблюд помог ему, - В оазисе не нужно рано вставать и куда-то идти. Твой день начинается когда угодно и заканчивается с восходом солнца. Зачем ты так рано встаешь все эти дни, что мы тут? – отец с улыбкой посмотрел на сына. Тот тяжело вздохнул.
- Ты был прав, отец. Мне скучно. Давай без лишних слов двинемся в путь. Сейчас как раз раннее утро, мы успеем собрать все необходимое и пройти достаточное расстояние до того момента, когда солнце станет невыносимо жарким, а песок невыносимо жгучим, - негромко проговорил Край.
- Идем, - коротко ответил старик, беря сына за руку, - Еще двое кочевников из нашей старой группы уходят с нами. Они пришли к тому же выводу, что и ты. Другие, я думаю, уйдут позже. Мало кто останется, если вообще кто-то останется. Идем, день в пустыне обещает быть ветреным, судя по цветам неба. Мы можем попасть в бурю. Уверен, что этот день ты не хочешь переждать тут? – Край лишь отрицательно покачал головой и пошел к пещере собирать вещи. Старик гордо улыбнулся и отправился ему помогать.
С восходом солнца четверо кочевников покидали оазис под прощальные крики бывших соратников и новых друзей из оазиса. Они шли в пустыню, и еще ночью каждый из них определил для себя направление. Так уж сложилось, что им четверым было пока что по пути, чему они были невероятно рады. В этот день по всем признакам должна была быть не очень сильная, но все же песчаная буря, с которой нужно будет справиться, которую нужно будет пропустить сквозь себя.
Через несколько часов ветер усилился, барханы зашумели и заплясали, как в прошлый раз. Потоки песка с шумом полетели вниз, вверх, в стороны.
- Быстрее, Край! – закричал старик, - Нам нужно найти тебе укрытие, пока все не началось!
Край даже не сдвинулся с места, лишь крепче сжал поводья своего верблюда.
- Нет, эту бурю я буду переживать также, как и ты, - он говорил настолько твердо и уверенно, что отец понял: он готов. Другие двое кочевников также решили не искать и не строить убежища. Надев на лица ткани, пригнувшись к земле и кружком сев как можно ближе друг к другу, они принялись ждать. Вскоре оно пришло.
Край замер. Буря оказалась намного сильнее, чем предполагалось. Сначала от шума зазвенело в ушах, но затем уши забил песок, и слышимость пропала вовсе. Край не видел совершенно ничего и никого, несмотря на то, что кочевники сидели, плотно прижавшись друг к другу. Все, что они могли – это чувствовать тела друг друга, но нельзя было понять, дышит человек или уже нет. Каждый проверял дыхание своего верблюда.
Край задыхался. Песка было слишком много, жестокий холодный ветер периодически срывал повязку, и тогда рот, нос и глаза набивались жгучим нещадным песком. Край готов был закричать, но не мог: он не мог допустить, чтобы песок попал в горло. Это стало бы концом. Все, что он мог делать – это делать редкие короткие вдохи на грани потери сознания, держать повязку и другой рукой проверять дыхание своего верблюда. И тут он почувствовал в себе невероятную силу: в пустыне нужно уметь ждать. Ждать, переносить, побеждать, идти по своему пути. Он сможет, он верил в себя. Он пропускал сквозь себя жгучие вихри песка.
Все это длилось несколько часов. Когда все закончилось, кочевники поднялись с колен, но только двое из них: отец края и еще одна женщина были мертвы, как и их верблюды.
- Нет! – Край со слезами кинулся к телу отца, упал на него, разрыдался, а затем машинально взглянул на горизонт. После этого он буквально обомлел: небо светилось всеми красками; солнце было не жгучим, а жарким и горячим; барханы, тихо шепча свои песни, переливались всеми оттенками золотого в мягком солнечном свете. Где-то там, на горизонте, виднелись малиновые облака. Край увидел истинную пустыню и замер. Теперь он все понял.


Эпилог

Он и еще один кочевник устроили достойные похороны своим погибшим товарищам: они были закопаны глубоко в жгучий песок, в землю родной бескрайней пустыни. После этого Край и его товарищ, обнявшись, пошли в разные стороны: теперь им было не по пути. Но Край знал, что теперь он мог идти один: он видел пустыню. Он знал свой путь, он более не сомневался, что он – истинный кочевник. Край не горевал о смерти своего отца – такой и должна быть смерть истинного кочевника, в буре, в невыносимой буре, а вовсе не от старости, также, как и долг самурая погибнуть в бою. Край был горд за своего отца. Он шел один по бескрайним пескам, но знал, что вскоре обязательно встретит кого-нибудь на своем пути. Он обязательно станет его хорошим другом. А, может, друзей будет несколько? Они пройдут вместе долгую дорогу до тех пор, пока пути их вновь не разойдутся. Так будет всегда.

By Sofi S.
18.09.16