По Заповеди

Виктор, мне понравились Ваши стихи,но есть "но")))
"Не убий" имеет много значений,можно же не только в прямом смысле убить человека,но даже словом! Можно сказать в гневе страшные слова,тем самым подтолкнув человека к беде! Да и если Вы читаете Евангелие,святых отцов(особенно хорошее Евангелие в толкование Феофилакта Болгарского) то должно быть понятно,что если нападает враг на твою Родину,если враг идет на твою семью,то ты обязан защищать! Смирение тоже не надо буквально понимать,то есть не надо думать, что смирение,это состояние "размазни и тюфяка" . Смирение,это прежде всего борьба с искушениями,страстями. Видишь , что грешник и ничего доброго без Бога сделать не можешь,смирись! и поднимайся на борьбу с грехом!-это для примера фраза. Надо ко всему подходить разумно и со вниманием. Для этого Сергий Радонежский первых на войну пустил монахов,для примера! Что защищать свою Родину и семью обязательно надо! другое дело, без войны и без повода брать в руки оружие,или убить из зависти и тому подобное. А когда Христос запретил Петру доставать меч, то это потому,что Господь шел на заклание добровольно,чтобы потом не сказали,что Его силой взяли,нет,а только это Его решение!
Раньше только со Христом и шли в бой,пока крестоносцы все не испортили,под флагами Христа ,они убивали невинных, грабили и насиловали,потому,как не было в них веры и Бога,потому,как запад давно извратил веру! Но это отдельная и большая тема.
это небольшая выдержка-
Критерий добра и зла

Но пока существуют независимые государства, остаётся в силе и реальность войн, и волнующий вопрос о нравственной их оценке. Есть ли христианский критерий, который бы позволил судить, какая война является справедливой и оправданной, а какая – нет? И в принципе может ли быть война справедливой? Не любое ли убийство является злом?

В связи с этим важно указать на различие между злобой и гневом, без которого не бывает войны. Гнев может быть праведным, злоба же – никогда. Вспомним хотя бы, как Сам Христос, войдя в храм и увидев там торговлю, разгневался и, сделав кнут, начал выгонять им торговцев. И это не исключительный факт в Его земной жизни. Евангелисты пишут о Христе: И, воззрев на них с гневом... (Мк. 3, 5); сообщают, как Он говорит иудеям гневные слова: Змии, порождения ехиднины! Горе вам... лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мёртвых и всякой нечистоты (Мф. 23, 33,27).

Можно привести и другой пример из Евангельской истории. Когда к Иоанну Крестителю пришли воины и спросили: А нам что делать? – он не запретил им служить в армии и убивать противника, а только сказал им: Никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем (Лк. 3, 14).

Всем известно также, что Православная Церковь всегда благословляла христиан служить в армии и участвовать в сражениях, то есть убивать врагов. Русские святые Александр Невский, Дмитрий Донской, Сергий Радонежский и многие другие – яркие примеры церковного понимания этого вопроса. Среди святых Церкви большое число воинов. Она считает нравственно оправданной войну, когда нужно силой и ценой своей жизни противостоять агрессору. Недаром среди самых славных людей в истории России, как и других государств, всегда были воины, ибо они первыми отдавали свою жизнь за веру, народ и Отечество.

А вот очень значимый, показательный сюжет из «Трёх разговоров»4 русского философа Владимира Сергеевича Соловьёва. В «Разговоре первом» ведётся беседа, во время которой генерал рассказывает такой случай.

«Во время Кавказской кампании, когда в связи с Арменией шла война с турками, мы медленно продвигались за противником, и однажды перед нами открылось огромное армянское село. Мы увидели там жуткую картину: совершенно спалённую деревню, телеги, к которым были привязаны армяне, не успевшие убежать, а под телегами разведённые костры – их садистски убивали. Но одна картина особенно поразила всех до глубины души. К оси телеги навзничь была привязана молодая женщина так, чтобы она никуда не могла повернуть головы. Она была мертва, у неё не было никаких признаков ран и насилия, лишь лицо было искажено. Что же случилось? Прямо перед ней стоял высокий шест, к которому был привязан голый младенец, видимо её сын, весь почерневший и с выкатившимися от боли глазами, а у шеста валялась решётка с потухшими углями. Ясно, что сделали изверги.

Вдруг из какого-то сухого колодца к нам выбрался армянин. Кричит, что турки пошли в находящееся рядом село.

– Сколько их? – спрашиваю.

– Сорок тысяч.

А у нас было около пятисот человек и шесть пушек.

Но при виде этой женщины с младенцем мы пришли в такую ярость, что, спросив короткий путь к этому селу, не рассуждая, быстро двинулись. Получилось так, что наш отряд вышел как раз в то время, когда турки (их оказалось около четырёх тысяч) входили в то армянское селение. Тогда небольшой отряд казаков поскакал к ним, а основная наша часть осталась в засаде. Турки, заметив казаков, не раздумывая, погнались за ними. Мы же, подпустив их, открыли по басурманам огонь картечью буквально в упор и успели сделать два залпа. Если бы турки оказались посмелее и продолжали наступление, то нам всем бы несдобровать. Но они испугались и бросились назад. Тут мы ещё произвели залп картечью и затем все ринулись на них. Турки в панике бежали, кидали оружие, просили пощады, но мы изрубили всех, никого не оставив в живых. И вот теперь, господа, – продолжал генерал, – говорю вам: я грешный человек, нет у меня никаких добрых дел, но это дело я до сих пор считаю единственно святым, истинно добрым в своей жизни. И когда вспоминаю этот случай, то у меня на душе светлое Христово Воскресение».

Итак, отряд генерала перебил всех турок, никого не пощадил. Совершено зло? Соловьёв же отвечает на этот вопрос: «При убийстве зло состоит не в физическом факте лишения жизни, а в нравственной причине этого факта – в злой воле убивающего». То есть убийство является злом в том случае, когда оно совершается по личной злобе против другого человека, по ненависти к нему, по зависти, ревности и родственным им страстям. Убийство же противника на войне – это не грех, но вынужденный поступок, совершаемый ради защиты своего народа, часто ценой своей жизни. Ибо противник на войне воспринимается не столько как личность, сколько как носитель и инструмент злой акции насилия, которой необходимо противостоять. И поэтому воин, отказывающийся участвовать в этом, совершает тяжкий грех.

И в приведённом рассказе был показан истинный подвиг. Генерал и его отряд в пятьсот человек, напав на сорокатысячный (как они были уверены) корпус, шли на явную смерть. Они повторили бессмертный подвиг рязанских героев во главе с Евпатием Коловратом, «малою дружиною» вступивших в битву с многочисленным войском ордынцев. Не по злобе они убивали, но по глубокому чувству праведного гнева и любви к беззащитным жертвам насилия. Их гнев в данном случае явился одной из существенных характеристик истинной любви. Это был гнев любви, а не злоба страстей, не жестокость безнаказанности.

Оказывается, и война, и убийство могут быть праведными, когда совершается подвиг, о котором сказал Христос: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15, 13).

Има Жиниз   20.04.2017 09:10   •   Заявить о нарушении