И опять немного о Бродском

Михаил Моставлянский: литературный дневник

Бродский - не доллар, он не обязан всем нравиться. Есть немало людей, которых он оставляет равнодушными, но, пожалуй, даже больше таких, у которых он вызывает стойкое раздражение и даже отторжение. Это - т.н. "почвенники", "патриоты" земли Российской. Ведь Бродский - отщепенец, еврей, космополит, покинувший Родину (пусть не по своей воле), и - как никто - преуспевший на Западе, в Америке - т.е. в стране-антиподе России. Стихи "Ни страны, ни погоста" или: "Дорогая страна, постоянный предмет воспеванья..." как бы не в счёт... Я имею счастье (или несчастье) иметь похожую гносеологию, генеалогию и даже судьбу, мироощущение и мировосприятие (это разные вещи!), как и он - я вечный апатрид. С небольшой лишь разницей: он гений, а я нет, он завоевал все мыслимые и немыслимые призы, награды, звания и почести. Моих же почитателей можно найти только в доме престарелых города Лод да в клубе "Улыбка"...

По мнению всех, кто лично его знал, он поражал даже не столько своим талантом, сколько необычайной эрудицией в области мировой поэзии и литературы. Нет ни одного поэта - со времен Овидия или Вергилия - до наших дней, который прошел бы мимо его внимания. Он помнил наизусть сотни, если не тысячи стихов. Запоем читал народные эпосы - Гильгамеш, Махабхарата, Калевала, Манас, был сведущ в библейских текстах и евангелических апокрифах, древнегреческой мифологии и поэзии, древне-римских одах и идах. Он был уникальным специалистом в области английской, американской литературы, чтил греческую, польскую, венгерскую, финскую, шведскую и другие "второстепенные" поэзии. Он был просто - по выражению моего брата - литературным вампиром, с поразительной быстротой поглащавшим ВСЁ, что происходит и происходило в мировой поэзии и литературе. При том, что он не закончил и 8 классов общеобразовательной школы...

Я буду неучтив. Бродский - не женский поэт. В его стихах Вы не найдете восторгов и чувственных ахов и вздохов. Рассветов\закатов, сентиментальных воспоминаний и ностальгии по прошлому. Он все же не циник, но скептик. Он философ. Аналитик. Невероятный эрудит. Но всегда - вне политики. Он всегда над схваткой. Но самое главное - он безумно умён. Настоящая поэзия, ИМХО, это - прежде всего УМ, и только потом - талант, техника, эрудиция. Его стихи - это апокрифы, они способны конкурировать со Священным Писанием - да простит мне Г-дь подобное кощунство! Но мне ли об этом не знать! Сказал же Пушкин устами Сальери: "Ты, Моцарт, бог - и сам того не знаешь!". А Бродский знал. Он знал, что он - конечно не бог! - но по сравнению с ним ВСЕ без исключения современные поэты - все же пигмеи... Но все выше написанное - лишь мое, очень скромное, мнение... Я не буду дублировать многочисленные монографии о Бродском и воспоминания о нем... Я имел счастье пообщаться с ним, живым - всего лишь пять минут. Пять минут, которых мне хватит на всю оставшуюся жизнь...

ДОПОЛНЕНИЕ: из моего частного письма по поводу стихотворения "De Profundis" в связи с мненим моего респондента, что, якобы, Бродский, не чувствовал себя евреем...

Уважаемый друг,
прежде всего, хочу выразить благодарность за Ваш столь конструтивный и подробный отзыв. Ваша точка зрения, бесспорно, вполне правомерна, поскольку она основана на фактологии - высказываниях и пожеланиях самого Бродского, а также на его завещании.

Но существует иная составляющая, скрытая от понимания "непосвященного" читателя ). Начну с главного: Бродский БЫЛ евреем по рождению, и говорил он об этом или нет (также, как говорили ли об этом Пастернак или Мандельштам) совершенно не имеет значения. Еврейство - это не национальность. Это сущность человека, рожденного евреем, его главная первооснова. И совершенно неважно, как он относится к этому факту: замалчивает его или выпячивает, старается уйти от него, или, наоборот, приблизться к нему - совершенно не имеет значения. Тот, кто родился евреем, будет жить евреем - и умрёт, как еврей. И предстанет перед судом Вс-вышнего, как еврей - ибо спрос с него совершенно особый. Еврей может поменять имя и фамилию, записать другую национальность в паспорте, он может креститься, перейти в ислам или стать кришнаитом. Еврей может быть атеистом, марксистом и даже нацистом - он всегда останется евреем. И самое главное - какие бы усилия он ни предпринимал, какие бы теории для себя ни выдумывал, какие бы оправдания он ни находил для своего ухода от еврейства - он НИКОГДА не забудет, что он еврей. Потому что так задумано Б-гом, и так написано в Торе: "Баним атем ле Элокехем" ("Вы сыны Б-гу Вашему"), или об Израиле: "Мамлехет коаним вэ гой кадош" ("Царство священников и народ отделённый"), или: "Кдушим тихию ле Элокехем" ("Отделенными вы будете [от других] [перед лицом] Б-га вашего"). И один из самых жестоких примеров в истории: когда немецкие евреи уже полностью ассимилировались и превратились в "немцев", появился Адольф Шикльгрубер и "ненавязчиво" "напомнил" им, кто они такие на самом деле... Как могло бы случиться и в России (СССР) в 1953 году ("Дело врачей"), если бы Сосо Джугашвили не отбросил бы копыта. И так было и будет всегда. Поэтому, повторяю, еврейство - это призма, через которую человек смотрит на мир, осознаёт он это или нет, говорит он об этом или нет - но это главная ось, вокруг которой вертится его жизнь.

И Бродский смотрел на мир и творил, именно через эту призму. О своём еврействе он говорил честно и открыто во многих в своих интервью, но при этом не особенно акцентировал национальный вопрос. Он хотел стать "гражданином мира", поскольку, кроме генов и крови, он вроде бы ничего еврейского, вроде бы, в себе не ощущал. Я настаиваю на его гениальности - но даже он не смог подняться до осознания того, что всем своим литературным достижениям он обязан прежде всего своему еврейскому происхождению. Ибо еврейский взгляд на действительность - это всегда взгляд "со стороны", взгляд постороннего - а из этой проекции многие вещи видятся гораздо подробнее и достовернее.

Будучи соплеменником Бродского, всё, что им сказано и написано, я воспринимаю совершенно иначе, нежели читатели, евреями не являющиеся. Ибо на протяжении всей жизни, будучи рождённым в "галуте" каждый еврей вынужден вырабатывать свой "modus vivendi" по отношению к окружаещему миру. Кто-то гордится своим происхождением, кто-то его стыдится и стесняется, кто-то пытается уйти от него, "откреститься", стать "немцем", "русским" (как это сделали Галич, Березовский, тот же Илья Резник и другие) или еще кем-то. Кто-то просто старается абстрагироваться от него - как это сделал Бродский. Но мне ясна подоплёка и сущностьего его поэзии - это поэзия изгоя, маргинала, человека чуждого и чужого в "собственной" стране. По сути - на месте Бродского мог оказаться и Ваш покорный слуга, родившись на поколение раньше и если бы был немного поталантливее). Поскольку и мною пройден нелёгкий путь выработки отношения к этому одновременно и радостному и трагическому факту рождения.

Да, будучи выдворённым из СССР и оказавшись на Западе, Бродский всячески отталкивался от образа мученика, борца с режимом, диссидента и узника совести. Причина тут простая - он мечтал вернуться в Россию. Нет, не физически - но он хотел, чтобы его поэзия вернулась в Россию, ибо он прежде всего русский поэт. Поэтому он не хотел "поливать дёгтем" ворота своей родины, оказавшись за ними. Более того, перед отъездом он направил письмо Брежневу, с просьбой позволить ему остаться в стране. Он очень боялся, что не сможет больше писать, расставшись с родной почвой и оторвавшись от русской языковой среды. К тому же в Ленинграде оставались его родители, и если бы он позволил себе антисоветские выпады, то это могло бы им (родителям) сильно навредить.

Как бы то ни было, Бродский - это явление экстраординарное в русской литературе. Его поэзия уникальна - нет ни кого, кто бы ТАК писал до него, а любой пишущий ТАК после него - эпигон. Так что он один в своём роде и в своём творчестве. Бродский - это литратурный памятник одиночеству. Для многих - он волощение "американской мечты". Но очень немногим известно, насколько был одинок, замкнут и даже закомплексован этот Нобелевский лауреат. Он до конца жизни переживал, что не получил высшего образования, преклонялся перед людьми с академической степенью. Но главное переживание его жизни заключалось в том, что он оказался отвергнутым любимой страной и любимой женщиной. Всё это в равной степени испытал и я в своё время, и эту свою общность с Бродским я берегу, "как трофей". А что до желания с ним сравняться - что ж, всем нам хочется пройти путь per aspera ad astra. Но не всем дано.

С уважением,
М.