ПЕкин

Я часто вспоминаю,
Детский рай,
Он и сейчас порой,
Ночами снится,
От улицы Пекинской,
В самый, самый - край,
Ныряющей в Отрог,
Родной станицы.

О Боже! Сколько лет,
С тех пор прошло,
Но память,
Почему то сохранила,
Тогда без хлеба,
Было тяжело,
Нас Мигуляночка,
Родимая - кормила.

С утра,
Гуртом всех гнали
- В магазин,
Там очереди,
Жуткие бывали,
Порой,
Пока за хлебом простоим,
Мы наиграться,
Вдоволь - успевали.

По двести грамм,
Тогда давали хлеба,
На каждый день
- Чтоб не переедал,
Хоть толстяком,
Никто из нас и не был,
Но я не помню,
Чтобы, кто то - голодал.

Всем семьям,
Огороды нарезали,
Давали бахчи,
От лесхоза
- В сосняке,
Мы чем могли,
Конечно помогали,
Ну а потом,
Бежали все к реке.

Вдвоём с Валериком*,
За Сэмом** заходили,
Потом шли к Зенику***,
Но там его маман,
Как специально,
Не пуская заставляла,
Таскать огромный,
Перламутровый баян.

Санёк же,
Недовольный и надутый,
На весь куток,
"Симфонию" - рыпел...
Даже кабель,
От страха трясся в будке,
Одно и тоже
- Каждый день!

В конце концов,
Нас мама - замечала,
И с жалостью,
На Санюшку глядя,
Баян в футляр,
Обратно запирала,
И уходила,
Нам ни слова не сказав.

Муштровка кончилась,
Да здравствует - свобода!
Мы по песку,
Теперь бежали к Ване****,
Чтоб напрямки,
Спуститься к броду,
Не забывая,
Покрутиться у пекарни.

Там,
У кого то из ребят,
Служила мама,
Когда возможно,
Запускала нас к себе,
Насыпит крошек,
Каждому - в карманы,
И целый день,
Болтаемся в воде.

Рыбёшка, раки,
Купыри и осока,
Копеечки - чего только не ели!
Могли мы сутками,
Без устали скакать,
В сто раз облезшем,
И сгоревшем - детском теле.

*Валера Емельянов (Чуня)- убили,
**Володя Семионов (Сэм) - ничего не знаю,
***Саша Зенов (Зеник) - застрелили,
****Ваня Калинин (Калина) - слава Богу жив, здоров!
ПЕкин жил, ПЕкин жив, ПЕкин, будет - жить!