Смертельная страсть

«Как тяжело измену  сознавать
И как понять  чужие мысли сердца
Как  по заслугам  втуне воздавать
И сжиться  с   мыслью- схимой   страстотерпца
 Нет, жажда власти сильнее  ума
Правда жизни иная сума
И келейную маску   с лица 
Лишь  желанием своим  не откроешь
Ни в беседе приватной, ни взглядом
Она намертво  с ним,  у  истца
И недуги  души  не оспоришь
И не вытравишь  нравственным ядом
К правде жизни – дорога одна
Только разная правды цена
Честь  - для  чести, великая честь
Только видно она позабыта
Нет там места для чести,  где есть
Эта мерзость   с издержками быта»

Так думал в покоях своих Никифор Фока
о жене, Феофано , и мысли о ней 
не давала покоя  разбитому сердцу
Тому, что стучало  при встрече сильней
И  словно  бы в смальте  застывшей строка
Этой мысли, всё призывала во всём притерпеться
Но мы  не исправим ливедо  горба
Или   настолько  в нас  язва сильна
Всей нашей мерзости  мыслей, или судьба
Так  уж   перечить  уму  не вольна

Была при трактире служанкой  она
жрицей  презренной  на ложе   блудливом
И  красотой  всех  сводила с ума
Где  в  мастерстве  преуспела  постыдном

Вся  Византийская хитрость ума ,
Блекнет  под  чарами  женского  тела
Сущность ,в  развратных   желаниях  смело
Будет  кичиться  лишь только  своей 
Где помогает   подспудно  судьба
и предваряет  её все поступки ,
Сколь кобелей ей глядело под юбку
Ведь не узнаем всего  мы  ей, ей

И тяжело нам привыкнуть  и к мысли другой
и  себя подчинять,  и  свыкаться
Тяжело нам подняться над мыслью  чужой
И тем более с ней пресмыкаться   

Еленой прекрасной ,её величают и даже богиней
Девой  Троянской, поэты дворцовые
Лестно  ей, слушать   мысли творцов
Доморощенных,   оды слащавые, песни и  гимны

В мире  тайн  и дворцовых  интриг не поймёшь 
одиозные мысли юродства
И меж ними, бочком, втихаря, не пройдёшь
Много в нас с ними общего  сходства

Или мы все настолько  не правы
Сами в душах сплетаем  лулавы
одиозных всех мыслей своих
 только что нам делить на двоих?

Власть, над всеми?
Или быть незаметною тенью
Ощутить  суть   реального  свойства
А вернее её естества
Только страх выдаёт беспокойство
Всё за шорами мыслей ума

О, как империи длань  тяжела
Да и власть, что   игра
Где на карту бросаем всё  зло
Человеческой сущности,  мысли
Поелику, что даже зерно
Их  как  плевел, ни цели, ни смысла
Деньги, золото – прах
Коль  над нами главенствует страх»

Никифор вздохнул,  укрываясь теплее плащом
Подаренным  в юности дядей монахом,
мысль  застыла, как смальта   сакральным  ужом
подчиняясь  совсем  не  надуманным страхам

Не его, а жены,  что в покоях дворца
Заговорщиков  тайно  скрывала
И бледнела на небе  луна 
И по- прежнему   только молчала
Лишь в ночи разорвал тишину  звук цикад,
воспевающих жаркое лето
и застывшие тени солдат
искривлялись под мертвенным светом
Луны, той, что искоса, надвое, напрочь
поделила покои  дворца,
И настолько несхожие мысли   
убегая подальше, всё прочь,
по ковровым дорожкам, почти до конца
по над  стенами  тронного зала
Или может ей то же невмочь
Наблюдать,  и не видеть  в том смысла
только вот  из- за туч  не пристало 
ей корпеть   над дворцовым покоем
Да и страх  её  тоже  утроен

Племянник Цимисхий, с ним  люди его
Уже  поднимались   по стенам
И тень заговора  тут,  прежде всего
Как  страх разливался по венам

И с  тенью  зловещей, струна  тишины
Взорвалась  с предутренним светом,
И страх,  растекаясь  келейно в умы
Остался  совсем безответным
               
               
                Так уж бывает, что полководцы, непобедимые на полях сражений
      становятся  жертвами дворцовых интриг. И смерть им несут не вражеские воины,
      а самые близкие люди. Вот и императора Византии Никифора  Фоку лишили жизни
      и трона с помощью жены.