Уолт Уитмен - Пойдут ли по морю людные корабли

Пойдут ли по морю людные корабли,
Открывая со всех сторон необузданную синеву
Со свистом ветров и музыкой волн, просторных царственных волн;
Или покажется на тёмной глади морской одинокая лодка
И станет, ликующая и исполненная веры, расправлять белые паруса, 
И торить себе путь в небесной лазури среди дневного блеска и пены или под множеством ночных звёзд, –
Тогда, быть может, моряки, юные и старые, прочтут меня, как память о земле,
И полностью примут меня наконец,

Здесь наши мысли, мысли странников,
Здесь явлена не одна земля, не одна твёрдая земля, – быть может, скажут они затем, –
Здесь выгибается небосвод, мы чувствуем, как колеблется палуба у нас под ногами,
Мы чувствуем долгое биение, отлив и прилив нескончаемой жизни;
Оттенки невиданной тайны, туманный и просторный посул просоленного мира, текучие слоги;
Аромат, поскрипывание снастей, печальный ритм;
Необузданные просторы и горизонт, далёкий и смутный, – всё это здесь,
И это – океанные стихи.

Итак, не оступись, о книга, исполни свой удел;
Ведь ты – память не только о земле;
Ведь и ты, как одинокая лодка, торящая путь, в небесной лазури не знаю куда,
Товарка каждому плывущему кораблю, плыви же!
Неси же им между листов мою любовь (Милые моряки, для вас я заложил ею каждый лист);
Лети же, моя книга! расправляй белые паруса, моя лодочка, царственным волнам наперекор;
Пой же, неси же сквозь необузданную синеву от меня ко всем берегам
Эту песню для мореходов и всех их кораблей.

________________________________________________

In cabin’d ships, at sea,
The boundless blue on every side expanding,
With whistling winds and music of the waves—the large imperious waves—In such,
Or some lone bark, buoy’d on the dense marine,
Where, joyous, full of faith, spreading white sails,
She cleaves the ether, mid the sparkle and the foam of day, or under many a star at night,
By sailors young and old, haply will I, a reminiscence of the land, be read,
In full rapport at last.

Here are our thoughts—voyagers’ thoughts,
Here not the land, firm land, alone appears, may then by them be said;
The sky o’erarches here—we feel the undulating deck beneath our feet,
We feel the long pulsation—ebb and flow of endless motion;
The tones of unseen mystery—the vague and vast suggestions of the briny world—the liquid-flowing syllables,
The perfume, the faint creaking of the cordage, the melancholy rhythm,
The boundless vista, and the horizon far and dim, are all here,
And this is Ocean’s poem.

Then falter not, O book! fulfil your destiny!
You, not a reminiscence of the land alone,
You too, as a lone bark, cleaving the ether—purpos’d I know
not whither—yet ever full of faith,
Consort to every ship that sails—sail you!
Bear forth to them, folded, my love—(Dear mariners! for you I fold it here, in every leaf;)
Speed on, my Book! spread your white sails, my little bark, athwart the imperious waves!
Chant on—sail on—bear o’er the boundless blue, from me, to every shore,
This song for mariners and all their ships.