на отъезд Л

теперь уже не объяснить - какого черта
тебя сманила глушь длиною в два моста
и поперек - растяжка в две фаланги
большого пальца (при масштабе десять к ста)
и сколько не кидай по полу масти,
прикуривая пламенем плиты,
на амплитудах всех этих превратностей
судьбы (смешное слово)-
анитиподы: белый-черный,
пик - червовый. я и ...

лето телеграммочками, точечками, запятыми
размахивается, бъет в окно,
за ним - пустые
вешалки, вокруг - презренное движенье паутины
и стол, накрытый тюлью. как бревно
лежит твои пустые туфли, эскадрильи
рассыпанных стеклянных бус
и блесток. на мотив пустынный
бренчит почти живой водопровод
и время продолжает ход,
вот только стрелки ты остановила.

за вОрот - потолочная труха
не исключаю, что мне сыплет прах на темя
твоя невидимая добрая рука.
теперь бы мне уснуть, но на прицеле
сощуренных, опухших сонных глаз -
твое печенье в вычурной обертке
и ком с тоски свернувшейся футболки...
сон делится на пять корявых фаз

он в плоскости, которой нет названья
среди твоих капризов и смешков,
неправильного быстрого питанья
с избытком пересыщенных жиров.
и только бы придумать основанье,
рычаг,
сместить свой пульс на звук твоих шагов
и ампутировать придаток ожиданья

ты знаешь, я живу. в который раз
терять больнее, чем вскрывать живое
и знать, что даже, ****ь,
без твоего лица
в квартире -
все равно нас двое

привыкнувший к сращенью половин
без устали пью сонные таблетки
чтоб ты вставала призрачной, как дым,
из каждой отклонированной клетки

моей,
из каждого бокала для вина,
в которых утонули все парижи
из каждого горящего окна
и пьяного прокуренного движа
которого мне не предугадать -
я вне систем, вне знаков и режима
и все, что остается мне - не спать
пока тебя я снова не увижу
пока не закатает нас в асфальт
зеленых одеял тупое утро
и высветит прозрачным перламутром
за веками мою_твою печаль