Мать, М. Горького

Александр Шмеман.
Воскресные беседы.
1 Дар данный только человеку,
Мучительный от веку.
Как признак, сущность самого,
В духовной жажде тяга до всего.
И драгоценный – ввысь всегда влечет,
В животном счастье успокоя не дает.
Мучительно противоречит он земному,
Зовет к борьбе, не к счастью бытовому.
Где если «тише..., ниже…» - сытость,
Идеологии там в низость.
Твердят искания иллюзия, самообман,
Без них живется слаще нам.
Отсюда и противостояния,
Жить без души или с искания.
Та глубина первичного вопроса,
Для всякого нам спроса.
В политике, культуре, экономике,
С религии, она есть в каждом домике.
С нее и жажда и духовное искание,
И гибелью ее нам отрицание.
Различные в ней формы, содержания,
Они не мертвые, коль есть искания.
«Ищите и обрящете»
«Блаженны страждущие».
«Не мир принес я в мир, а меч…»
С религий всех звучит та речь.
И отрицать то смысла нет,
Поищем лучше мы ответ.
Жаждой чего? В томлении о чем?
Исканием чего наполнена при том?
Важнее темы в мире нет,
На перепутье стоит свет.
Призывы катастрофы уши слышат,
И ничего в ремонт не сдышат.
И начинаем понимать,
Спасения с Евангелия звать, читать.
«Огонь пришел я низвести на землю,
И как томлюсь, пока он разгорится» - дремлю.
Хоть серафима мы и не видали,
О главном мы свидетельство подали.
С духовной жажды очищение,
С постыдности преображение.
«Неправедным пусть путь еще в неправду,
Нечистый пусть еще сквернится,
Но праведный творит уж правду,
Святой же святостью светится
Се гряду скоро …(буду и тем есть)
Что воду жизни даром можно брать» шлю весть.
Тут славно чтоб желал и алкал,
А не пресытясь чавкал.
2 Что в церквях, даже в одной вере
Имеет каждый разные слова,
В ней каждый в личной сфере,
Но все ж едина, общности права.
И это не противоречие,
Не в лжи наречие.
Ведь вера по природе в сущности,
Вся личная и с личной мудрости.
По настоящему живет,
Ведь каждый лично ко Христу идет.
Один, другой так по цепочке,
И многое уже где были точки.
И в каждом не учение, а сам Христос,
И ты из себя подрос.
Пусть незаметны те дела,
Но ведь душа то ожила.
И не нужен тебе какой-то спор,
И в чем-то уговор.
Коль есть в тебе любовь и сострадание,
То вера уже не предание.
И это можно ныне рассказать,
Пример из Библии старинный показать,
Пересекаются слова кто видел, знал, поверил,
И тех кто чувства свои ныне с ними сверил.
Богатить надо опыт веры,
Чтобы не были мы «Маловерны»,
Чтобы уверенность мгновения,
Превысила часы забвения,
От сердца к сердцу чтоб дошло,
И каждому с Него было тепло,
Чтоб не себя ждать – воскресить,
А в людях жить.
3 Я верю таинство и явь.
Оно сознание – в, под и над.
Сознание ты в душу вставь,
Найдешь в ней клад.
«Я верю» чтоб сказать,
Себя нужно понять.
По пониманье воспитать,
А нет, чем в веру-то шагать?
Что кроме слов в себя принять,
Как сметь то утверждать.
Откуда взять в то личное участие,
В том малость есть причастие.
Да можно в страхе, из страданий ад воззвать,
В религию, не в Бога встать.
Покойно в храме. Красота.
Душевные звучат слова,
Всегда при радости работа,
Обряды, службы, к святости забота.
Не то что в мире повседневном,
Уродливом подчас и гневном,
Но тут и там отдельно, по себе,
И жизнь реальная самостоятельна в тебе.
А третьи верят, что религия полезна,
Мораль и честность, что при ней, известна.
Фундамент общества, семьи, детей,
Всем нациям с ней быть и быть сильней.
Да, правда, это помощь, утешение,
И удовольствие, священие.
И польза безусловна,
Да, душа довольна.
Но это осязаемое,
Не в сути ожидаемое.
Уверенности с подсознания в том нет,
Оно не шлет в невидимое свет.
«Осуществленье ожидаемого»,
Когда живет с неосязаемого.
Когда ты счастлив, что он есть,
В душе и помыслах Его лишь весть.
«Уверенность в невидимом» - то в чем?
Когда ты знаешь для чего, при ком.
Коли уверен ты в себе,
С опоры что в тебе.
Присуща вера только человеку,
И без нее напоминает он калеку.
Без веры для чего и жить,
Лишь злато, зло копить.
Стремление то не духовное,
И ожидание скромное.
Но даже этим каждый что-то ожидает,
Чего и сам не знает.
И коли верит то встречает,
Невидимое обладает.
До смерти сердце неспокойно ищет,
И тем себя и высит.
Чтобы сказав «я верю в Бога»,
Не мучила тебя тревога.
4 Логически, нам то, необъяснимо,
И кажется для веры то ранимо,
Легко то оболгать,
И в то солгать.
Никто Его не видел, как в то знать.
И как в то верить, а не врать.
Ты если чувствуешь с себя ответ
Что зарождает в тебе свет
Любви, прощения,
Как самоочищения,
Стремления,
То есть наличие удостоверения,
От Бога веруя с Его инициативы
Призывы те – прерогативы.
Вера всегда ответ тому,
Кто отдает себя всему.
И нет ответа почему я верю,
А по чему себя еще я сверю.
Да это дар, слова не объяснят,
Кто этим свят, кто в то не взят.
5 Нет смысла вроде в слове Бог,
Но скажет и уже не слог.
И что-то тайное, и в радости,
Но никогда, и никому не в пакости.
Да кто-то любит, кто-то ненавидит,
Но что-то каждый слышит, видит.
Мир, радость, тишину и свет,
И даже если счастья в жизни нет.
Она не только жизнью, миром нас соединяет,
От одиночества спасает.
Ведь если с Богом говорит,
То не один уже молчит.
Через века, через пространство единит,
Что древняя строка нам говорит.
«Ты про меня все знаешь – испытал,
И длань свою мне полагал.
Ведение Твое – высоко,
Везде во всем мне строго.
Меня ты создал, ночь не затмит,
Возвышенные помыслы хранит.
Ты испытай, узнай на том ли я пути,
Направь на верный, вечный по сути.
Что тут неверно, все как есть,
И во Христе все это в весть.




Часть первая.
I Слободка – в дымном, масляном гудке,
Угрюмо выбегала на заре.
В холодном сумраке, по грязи шли в завод –
Рабочий, матерный народ.
Как палки трубы возвышались,
Садилось солнце – возвращались.
Машинным маслом запах с них стоял,
Голодными зубами ужин ждал.
В то оживление звучало,
На отдых и гуляния начало.
И хоть на деньги день сменял,
И ты к могиле ближе стал.
Но пессимизм на оптимизм
Кабак меняет в свист.
То праздники разнообразили –
Ходили в церковь, ели, спали, квасили.
По улицам гуляли – все форсили,
Фабричным лишь при встрече говорили.
Культурный уровень был никакой,
Гульба по пьянке с песней матерной.
Отсюда а недовольство злоба от зверей,
Косой им взгляд иль слово бросала на людей.
Усталость мускулов – ярила.
То лишь увечье иль могила хоронила.
Их юность под заборами валялась,
По жизни это не менялось.
Нет кто-то, что-то говорил,
Надежду иль тревогу в ком творил.
Тот нарушал тяжелый, но спокойный жизни ход,
С того считали увеличится лишь гнет.
II Так жил и Власов Михаил,
Он слесарь лучший и всех бил.
Всем «сволочь» говорил,
Кроме собаки никого он не любил.
Ее кормил из своей чашки,
Жену бил чаще.
В четырнадцать сын Павел на битье восстал,
Он замечать его до смерти перестал.
И денег больше на жизнь не давал,
Кормил мать Павел, он все пропивал.
Два года пил и песни выл,
Но с грыжи он «глаза закрыл».
III Чуток и Павел в пьянь пришел,
Но ласку мамы он нашел.
Смущали ласки, трогала печаль,
Тошнило, себя было жаль.
Шестнадцать лет,
На доброту еще дает ответ.
Жизнь потекла потиху и спокойно
И по тогдашнему достойно.
Гармоника, рубашка на крахмале,
И вечеринка, водка, танец крале.
Но с водки сильно он страдал,
И вскоре пить как перестал.
Ходил гулять, но не гулял,
И строгость как-то из себя ваял.
Что непохож сын на других приятно,
Но смутно как-то ей, невнятно.
По вечерам поев, читал,
Себя словами прибирал.


Продолжение на Изба-Читальня Литературно-художественный портал
Иван Иванов фотоальбом